В доме уже снова зажёгся свет и играла весёлая музыка. Потом что-то щёлкнуло и забормотало — похоже, беспокойный жилец включил телевизор и теперь беспорядочно тыкал каналы.
— А давайте сперва в окошко заглянем? — предложила Тайка. — Очень уж хочется этому негодяю в глаза его бесстыжие посмотреть.
Поутихший было страх опять вернулся (теперь она с уверенностью могла сказать, что он не простой, а самый что ни на есть наведённый), но с друзьями ей и сам чёрт был не страшен. Ну, почти…
Прокравшись на цыпочках по свежевыпавшему снегу, они с опаской заглянули в окно кухни.
— Ну и беспорядок, — присвистнула вытьянка. — Это ваш невидимка постарался?
Тайке вдруг стало очень стыдно.
— Не-а, — она мотнула головой. — Это мы после Нового года ещё не убирались. Всё как-то недосуг было. Сначала просто валялись и оливье доедали. Потом Пушок в гости к диким коловершам летал, а я его ждала — без помощника-то как-то несподручно. А Никифор занят был — телек смотрел. Потом Алёнкиного барабашку изгоняли. В общем, так и не собрались.
— А… ну, ладно, — Тайке показалось, что вытьянка глянула на неё осуждающе, хотя, скорее всего, она себе это сама придумала. — Ну, тогда заткните уши!
Марьяна набрала воздуху побольше да как взвыла! Остатки разбитого Пушком окна сами осыпались на подоконник, свет на кухне мигнул, со входной двери отвалилась снежинка, которую они с большим трудом приклеили… а больше ничего вроде и не произошло.
— Ну как? Оно ушло? — зажмурившийся Пушок открыл один глаз.
— Э-э, кажется, нет, — Тайка вздохнула. Да что же это за существо такое, которое даже вытьяночьих воплей не чурается?
— Может, ещё покричать? — предложила Марьяна.
В ответ из дома донеслось гаденькое похихикивание и старческий дребезжащий голосок пробормотал:
— Покричи-покричи, красавица. У Алёнки мне хорошо, у Тайки тоже хорошо, глядишь, и у тебя понравится.
— Тикаем! — пискнул Сенька.
Но было уже поздно: на подоконник выбралось маленькое пыльное существо, похожее на серый помпончик. Только у этого помпончика были глазки и тонюсенькие ножки. Чпок — и помпончиков стало не один, а два. Существа потёрли лапки, словно мухи-переростки.
— Кто на меня кричит да прогоняет, к тому я в гости прийти желаю, — один из помпончиков хихикнул и вдруг сиганул Марьяне прямо за пазуху.
Вытьянка немедленно развоплотилась, став прозрачной, — но существо уже исчезло, словно и само растворилось в воздухе. А может, стало пылью?
— Да что это за нечисть такая?! — озадаченная Марьянка захлопала глазами. — Никогда такой не видела!
— А я вот видел, — вздохнул Арсений. — Не барабашка это, а барахляшка. Заводится в местах, где убираются редко. Но привлекают его даже не пыль и грязь, а ненужные старые вещи, которым место на помойке. В общем, хлам всякий. Чем больше хлама — тем больше таких барахляшек плодится.
— Значит, это из-за нашего чайника десятилетней давности с распаянной ручкой? — ахнула Тайка.
— И из-за подушек, — Никифор почесал в затылке. — Новую-то мне подарили, потому что старые уже развалились. Давно выбросить нужно было, а я на чердаке их спрятал — вдруг пригодится?
— И вкусной ветоши! — барахляшка снова потёр лапки и кувырнулся назад в дом. Уже оттуда донеслось: — Всех вас хлам однажды из дома выживет! У-у-у!
Страх кольнул в сердце острой иглой, и Тайка невольно схватилась за руку Марьяны.
Так вот почему Алёнка с мамой к родственникам уехали! Небось, тоже запугал их барахляшка.
— Сень, а как их выгнать-то? — Пушок подскочил к домовому. Он уже не ёрничал, не придумывал дурацких супергеройских прозвищ, а смотрел во все свои кошачьи глазищи преданно, с надеждой.
— В том-то и дело, что никак, — Сенька почесал красный от холода нос. — Чем больше на них кричишь, тем больше барахляшек становится. Обереги да заговоры супротив них не действуют, можно только весь старый хлам собрать да выкинуть в одночасье. Тогда барахляшки расстроятся и за ним на помойку жить переедут, а от честных людей отстанут.
— Значит, всё-таки генеральная уборка! — Тайка победно сверкнула глазами. — Я же говорила! И чайник мы выкинем. И старые мячики. И ветошь.
— И твои носки дырявые, — фыркнул в ответ Пушок. — И засохшие краски.
— Но их же ещё можно зашить! А краски размочить…
— Тая!
Они переглянулись, и Тайка замахала руками:
— Ладно, ладно, мы с вами и правда те ещё барахольщики.