Остальную дорогу до квартиры, которую я когда-то с легкостью могла называть своим домом, ничто не нарушало тишины.
К большой удачи, я никогда не снимала со связки ключи от папиного жилья. Оказавшись в коридоре, по отсутствию обуви и одежды я сразу догадалась, что отца дома нет.
Сняв куртку и скинув кеды, я прошла внутрь квартиры, которая встретила меня таким непривычным для этого места молчанием. Раньше такое положение вещей было нонсенсом.
Я не была здесь достаточно давно. В последнее время, когда мы встречались с папой, то делали это где-нибудь в центре, выбирая на свой вкус парк или кафе. После всего произошедшего перед новым годом, эта квартира стала меня отталкивать. Уж слишком много неприятных воспоминаний с ней было связано.
Здесь практически ничего не изменилось, однако, одновременно с этим, обстановка стала другой. Папа перебрался в комнату бабушки с дедушкой, оставив их с Виолой старую спальню пустовать. Эта квартира стала напоминать музей. Музей когда-то жившей здесь большой, но слишком странной семьи.
Я открыла дверь в свою бывшую комнату, которая теперь была не заперта, и прошлась по ней, проводя рукой по мебели. Судя по слою пыли, папа не особо увлекался уборкой, да и откуда у него на это время.
Оказавшись возле стола, мое внимание привлек конверт, кинутый туда уже давно. Я , когда поспешно собирала свои вещи.
Достав из него записку, я пробежалась по ней глазами, задержав взгляд на последней фразе:
«P.S. Никогда не дарил девушкам кружки, но я уже, кажется, говорил, что ты совсем не похожа на остальных.»
Я сама не заметила, как первая слезинка скатилась по моей щеке. Все эмоции, которые я за сегодня испытала, больше не могли просто находиться внутри. Им нужен был выход.
Слезы уже уверенно стекали по лицу, а я по-прежнему сжимала в руках листок бумаги, глупо смотря на выведенный ровным подчерком текст.
Отшвырнув ни в чем не повинную записку, я упала на кровать и обняла подушку. Не хотелось думать о Руслане, о его сестре, о тайнах, но мысли сами лезли в голову, не давая покоя. Однако усталость и переизбыток впечатлений сделали свое дело, и долго мучиться не пришлось, в сон я провалилась практически сразу.
Утром меня разбудил шорох открываемой двери.
Странно, почему Ярославский не ночевал дома?
Я быстро села на кровати и осмотрелась вокруг. Всё понятно... потому что это был отнюдь не он.
Выйдя в коридор, чтобы не довести папу до нервного срыва, я стала терпеливо ждать, пока он справится со всеми замками.
Как только отец показался в коридоре, я как можно более радостно провозгласила:
- Сюрприз! - все же заставив родителя немного дернутся.
- Алиса? - очень удивленно спросил он.
- Сейчас ситуация выглядит так, словно ты мне абсолютно не рад. - делая обиженный голос, сказала я.
- Я, конечно рад, - проговорил папа, вешая куртку, но по-прежнему не сводя с меня глаз. - Но вот только, что ты тут делаешь?
- Соскучилась. - фыркнула я.
Я отлично понимала, что рассказать папе правду придется, но не на пороге же, поэтому продолжила.
- Может попьём чаю, как в старые и не совсем добрые?
- В те самые, когда ты типа уезжала на учебу? - усмехнувшись спросил отец.
- Ага, а ты не замечал присутствия в квартире натуральной ведьмы. - отплатила я ему той же монетой.
Нет, ситуация произошедшая зимой еще не выветрилась из памяти, но теперь мы уже могли спокойно шутить на эту тему. Такой своеобразный юмор был неким напоминанием о том, что всегда нужно говорить правду, не обманывая своих близких.
Не утаивая ничего от них.
От этих мыслей вновь стало хреново, поэтому, как только я услышала одобрение от отца своей идеи, то мигом сорвалась с места.
За время одинокой жизни в квартире, папа успел обзавестись посудой, что несказанно меня порадовало. Я еще помнила, каким сомнительным являлось удовольствие питья чая из винных бокалов.
Мы устроились на кухне, и папа начал усердно сверлить меня взглядом.
- От того, что ты прожжешь во мне дыру, быстрее я не заговорю. - не выдержав зрительной пытки, проговорила я.
Отец вздохнул.
- Зайчонок, что случилось?
Чтобы собраться с мыслями, мне потребовалось некоторое время.