Указав нам на стулья возле длинного стола, мужчина занял место во главе и взял в руки папку. Открыв ее, он быстро пробежался глазами по содержимому, потом закрыл ее и, отложив, посмотрел на нас.
- Состояние Николая Петровича сейчас стабильное, угрозы для жизни пока нет. Бабушка и папа облегченно вздохнули, а вот я разделить их чувства не могла.
- Что значит пока?
Мужчина опустил глаза и устало потер переносицу.
- Я могу долго сыпать терминами, но не вижу в этом смысла. Проблема есть, и решать ее нужно как можно быстрее.
- То есть? - теперь среагировал папа.
Вы сможете поддерживать жизнедеятельность своего родственника медикаментозно, но для восстановления нужна операция, и чем быстрее вы ее сделаете, тем лучше. - доктор, кажется, был вымотан не меньше нас. - Извините за прямоту, но я не могу тешить вас напрасными надеждами.
«Поддерживать жизнедеятельность» для меня прозвучало как приговор, что бы он там не имел в виду, поэтому я просто не смогла промолчать.
- Что за операция? Почему нельзя сделать ее прямо сейчас?
- Для начала понадобится коронаграфия, чтобы уточнить все детали, но я практически уверен, что вашему родственнику нужно стентирование.
- Так в чем проблема? У нас этого не делают? - спросил папа, а я в это время внимательно посмотрела на врача.
Он был расстроен. Он действительно был расстроен тем, что все так сложно.
- Сколько она стоит? - кажется, я задала более правильный вопрос.
Кажется, в глазах доктора можно было прочитать благодарность за мою догадливость.
- Вы не попадете в квоту бесплатных операций на этот год, они были распределены еще в прошлом, но дело в том, что сами стенты региональное финансирование не покрывает в любом случае. - он замялся.
- Сколько это стоит? - я проговорила каждое слово по отдельности.
- Думаю, что в случае Николая Петровича вопрос в нескольких тысячах долларов. -быстро сказал доктор.
На секунду я зажмурилась, а потом открыла глаза и посмотрела на папу, который спрятал лицо в ладонях, и бабушку, уже даже не пытавшуюся спрятать слезы.
А потом поняла. Вот оно - то время, когда я могу что-то изменить. Действительно могу!
- Оформляйте бумаги, давайте реквизиты, готовьте дедушку. Что там нужно делать?! Мы оплатим эту операцию! - быстро сказала я, доставая телефон из кармана сумки.
- Алиса... - растерянно произнес отец.
- Пап, пожалуйста, не надо. Я на пару минут.
Взяв в руки мобильный, я вышла из кабинета и нашла нужный контакт. Нажав на зеленую, я стала ждать гудков, которые появились и практически мгновенно стихли. Их заменил спокойный мужской голос.
- Доброй ночи, Алиса.
Интересно, он когда-нибудь спит?!
- Я согласна на все, что угодно, но у меня есть условие! - на одном дыхании выпалила я.
- Какое? - совершенно спокойно спросил Федор.
- Папа отца в больнице, ему нужна дорогостоящая операция на сердце. Если ты ему поможешь, то я сделаю все, что захочешь.
Пара секунд тишины.
- Говори адрес, я сейчас приеду.
Федор сдержал слово. Уже через сорок минут он позвонил и сказал, что добрался до больницы. К этому моменту мне удалось убедить папу забрать бабушку, которая от усталости и пережитого вечером кошмара, практически не стояла на ногах.
Увидеть дедушку этой ночью нам так и не удалось, он по-прежнему оставался в палате интенсивной терапии, где посещения были запрещены, однако уже завтра его обещали перевести в обычную. Точнее теперь уже не слишком обычную.
Федор оплатил отдельную платную палату, а так же все необходимые перед операцией исследования, которые должны начать уже с утра. Он обсудил с врачом предполагаемое лечение и, удовлетворившись тем, что уровень больницы позволяет провести все с минимальными рисками, согласился на проведение операции здесь.
Спустя еще час, мы вышли из кабинета дежурного врача, который по еще одной счастливой случайности, оказался заведующим отделением сердечнососудистой хирургии. Все вопросы, которые возможно было решить сейчас, мы уладили, поэтому смысла оставаться в больнице не было.