В деревне уже не первый день гадали, будет ли она разрушена. Пытались изобрести средства, которыми можно было бы как-то поранить этих червей, заставить их свернуть, но все тщетно. Думали, каким путем дальше черви станут ползти – через деревню или все же протащатся стороной. Шло к тому, что деревню не обойдут. Но оставалась еще ложная надежда, ложное успокоение. Как трудно было себе представить, что суждено исчезнуть тому, что казалось незыблемым, как вечные горы вокруг. А потому уход из деревни откладывался до последнего. Снимались в спешке и в полном беспорядке, даже в панике – посреди вонючих паров червячьего дыхания. Хватали вещи, бросали их и хватали другие, мельтешили, как муравьи. Ошарашенные близостью этих исчадий, жители устремлялись в лес, похватав мешки с зерном, ломти соленого мяса, сковородки, еще какую-то утварь, перины… Никто не знал, видят ли чудовищные черви людей. Рядом с этими махинами люди размером не больше букашек, что снуют у нас в волосах или копошатся в листьях салата. До такой мелочи никому, конечно, дела нет.
Жизнь в лесу оказалась однообразной, даже тягостно-скучной. Ведь тоска может настигать людей как раз между напряженной борьбой и полным оцепенением. В лесу они мерзли, особенно по ночам, есть было нечего, животы постоянно сводило то от голода, то от страха. Сюда, правда, смертельное дыхание червей не достигало, но запах его чудился то в дыме костров, то в прелой лесной листве и даже в снах не оставлял. Выставляли смотрящих, и те видели вдалеке у деревни целый строй этих тучных голов, незаметно ползущих вперед. Видели внезапные вспышки огня и выбросы густого дыма. Наверно, это уже дома загорались. Мир на глазах рушился, и при этом, вдобавок ко всем прочим невзгодам, их сковывала какая-то особая тоска.
Читатель спросит: а где же рыцари и герои-воины, способные наконец-то явиться и познакомить осклизлые глаза этих уродищ со своими стрелами и картечью? Об этом шла речь у костров, но герои не являлись. Наверно, была в том мудрость, что ужасные твари для ничтожных людских орудий неуязвимы. Старики говорили, пускай все идет своим чередом, ведь мертвые эти чудища посреди деревни ничуть не лучше живых. Старухи вспоминали старые сказки, где говорилось, что дыхание дракона усыпляет волю. Но говорится ли в этих сказках, как найти избавление? Не было ответа. Жить расхочешь, думала Ева, от этого спанья под деревьями на горбатых корнях или просто на твердой голой земле. Все тело разламывается и наливается больной тоской.
Наконец Гарри и Джек вместе с другими молодыми мужчинами отправились в сторону деревни – посмотреть вблизи, велики ли разрушения. Вскоре оказалось, что впереди – только стена зловонного дыма и пламени, она растянулась по пастбищам и полям, и только огромные головы виднелись за этим дымом как страшные бугры или скалы. Они теперь будто расползлись дальше друг от друга, чем прежде. Расходились в стороны, как рукава в устье разлившейся реки. Джек сказал Гарри, что навряд ли от деревни что-то осталось. Тот лишь ответил рассеянно, что в дыму как будто мелькают животные. Вгляделись – там были свиньи и поросята, они визжали и в страхе метались из стороны в сторону, один вдруг вырвался из дыма и с визгом и пыхтением устремился прямо к братьям. «Борис!» – позвал Гарри и побежал за боровом, который с диким хрюканьем кинулся снова в дымную тьму. Джек некоторое время видел две черные как сажа фигуры – свиньи и человека. Из тьмы раздался чудовищный сосущий звук, и судорожно изверглось облако горячих паров и густой сноп огня. Силы оставили Джека, он почувствовал, что теряет сознание. Когда он очнулся, вся его кожа была покрыта липким прахом и в ушах раздавалось бурление, доносившееся словно из чрева чудища.