Мухаммад ибн Бабишад говорил мне еще:
«В Серендибских заливах я видел одну реку, впадающую в море; и прилив и отлив оказывают большое влияние на ее течение. Однажды я проходил вдоль этой реки, когда уровень ее значительно спал и берега были обнажены. Смотрю, а у самой воды, на песке, сидит, скрестив ноги, старуха. “Что ты здесь сидишь?” — спросил я ее. Она же ответила: “Я дряхлая старуха, прожила уже долгий срок и съела свою долю в этом мире. Чтобы спастись, мне нужно теперь приблизиться к моему создателю”. — “Но почему же ты здесь сидишь?” — допытывался я. — “Я жду, — ответила старуха, — чтобы меня унесла вода” И старуха не сдвинулась с места, пока ее не смыл прилив».
В этом сборнике я не раз приводил рассказы о том, как индусы лишают себя жизни различным образом, и говорил я об этом достаточно.
Я слышал от очевидца, побывавшего в Индии, будто жители Канбаята[144] приходят один за другим топиться в бухте. Людей, которые топят их, они нанимают за плату, боясь раздумать в последний момент от страха или от волнения. Тот, кто получает плату, кладет свою руку на затылок самоубийцы и держит его под водой, пока он не умрет. Как бы самоубийца ни кричал и ни молил о пощаде, как бы ни просил его отпустить, наемник не слушает его.
Рассказал мне путешественник, побывавший в Сахале[145], будто видел он на острове Бакар[146] — этот Бакар лежит между Серендибом и Мандурином[147] и принадлежит к островам, окружающим Сехилан[148], — будто видел он там огромного индусского кумира. Индусы говорят, что этот идол сначала находился на острове Сехилане, а потом через море перешел в Бакар; говорят, будто он на каждом острове остается тысячу лет, а потом переходит на другой.
Рассказал мне Мухаммад ибн Бабишад:
«У одной серирской жительницы я видел человекоподобного зверя, только лицо у него было черное, как у зинджа, да и руки и ноги длиннее человеческих; кроме того, у него был длинный хвост и шерсть, как у обезьяны. Животное прижималось к женщине, сидя у нее на коленях. “Что это такое?” — спросил я ее. А она в ответ: “Житель рощ и лесов!” Зверек по временам испускал слабый крик на непонятном языке. Он был вроде обезьяны с человеческим лицом, и тело его было похоже на человеческое».
Мухаммад говорил еще, будто на побережье Ламери живут зарафы[149] неописуемой величины. Путешественники, которые, потерпев крушение на море, принуждены были идти сушей из Фансура в Ламери, говорят, что по ночам они не могли продолжать путь из страха перед зарафами; днем же эти чудовища не показываются. С наступлением ночи путешественники со страха влезали на большое дерево: всю ночь они слышали, как зарафы бродят вокруг, а утром видели их следы на песке. Кроме того, на этом острове тьма муравьев, особенно на побережье Ламери; и муравьи там огромные.
Мухаммад рассказал мне также со слов какого-то моряка, будто в Лулу-Биленке[150] — это морской залив — живут хвостатые людоеды. Живут они в области, которая находится между Ламери и Фансуром.
Кончена первая часть книги; во второй последует рассказ об острове ан-Неяне[151], если угодно Аллаху всевышнему.
Рассказал мне Мухаммад ибн Бабишад, будто на острове ан-Неяне — этот остров лежит в Наружном море[152] на сто фарсахов от Фансура, — будто на ан-Неяне также живут людоеды. Они собирают человеческие черепа, и каждый гордится, если у него много таких черепов. Неянцы покупают за большие деньги слитки желтой меди и сберегают этот металл вместо золота. Желтая медь на ан-Неяне так же долговечна, как золото у нас, а золото у них совсем не имеет цены, как у нас желтая медь. Благословен Аллах, прекраснейший из творцов!
За ан-Неяном находятся три острова, называемые Барава[153]. Их жители тоже пожирают людей, собирают черепа, торгуют ими и берегут их.
Мне говорили, что жители Фансура, Ламери, Калы, Каколы, Сенфина и окружающих стран занимаются людоедством, но едят они исключительно своих врагов из неприязни к ним, а не по причине голода. Человеческое мясо они нарезают ломтями, приготовляют его всевозможными способами и едят с вином как лакомство.
145