Али ибн Мухаммад ибн Сахл, известный под именем Сурура, человек, посетивший Татба и Дабабид[175], рассказал мне, что дома в Дабабиде построены над самой водой, а жители все, от мала до велика, больны куриной слепотой, так как едят в огромном количестве гейламов (гейлам — это самец черепахи). От каждого жилища тянется веревка, одним концом привязанная к дому, а другим — к колу, воткнутому у самой воды. Когда солнце начинает желтеть, спускаясь к закату, жители перестают видеть. Если дабабидцу в это время нужно выйти из дому, он опускается к воде по веревке, исполняет свою нужду, омывается и возвращается обратно. Так продолжается до следующего утра, пока солнце не подымется высоко и не засияет день. Иногда какой-нибудь шутник из приезжих привязывает веревку одного жителя к дому другого. Дабабидец, возвращаясь с берега, попадает в чужое жилище и начинает браниться с хозяином. «Это ты нарочно влез ко мне», — сердится тот.
Передавали мне рассказ путешественника Абу Тахира аль-Багдади:
«Я посетил Забедж. На этом острове есть город, называемый Музафавидом[176], где в огромном количестве имеется амбра. Но если кто-нибудь увозит эту амбру из города на своем судне, он непременно возвращается обратно в город. Жители ухищряются продавать этот товар за ничтожную цену иностранцам и людям, не знающим свойство местной амбры». Абу Тахир также тайком от хозяина снес на корабль небольшое количество амбры; по дороге подул противный ветер, и это судно возвратилось в город.
Рассказал мне Иезид аль-Умани — один из капитанов, плававших в Страну Зинджей:
«В Стране Зинджей я видел долину, лежащую между двумя большими горами. В ней заметны следы огня: всюду валяются истлевшие кости и обугленная кожа. Я расспрашивал о причине этого, и мне сказали, что в определенное время года по этой долине движется огонь. Пламя иногда появляется в момент, когда в долине пасутся овцы и другой скот; если хозяева и пастухи не заметят огня вовремя, все стада сгорают. Это пламя течет по долине целыми днями».
В Индии много грабителей. Их шайки идут из города в город, издеваясь над богатыми купцами как индусскими, так и чужеземными. Грабители хватают купца на рынке, на дороге или дома, направляют свои ножи прямо ему в лицо и требуют: «Дай нам то-то и то-то, а если нет — убьем тебя». Если кто-нибудь пытается им мешать, они убивают его, будь это сам султан; им дела нет до того, что их самих после этого убьют. Иногда они собственноручно лишают себя жизни — она для них ничего не стоит. Поэтому, когда разбойники хватают свою жертву, никто не говорит ни слова и не препятствует им, боясь за собственную жизнь. Несчастный идет за ними и останавливается там, где ему прикажут: на рынке, дома, у себя в лавке или в саду. Там он собирает деньги и вещи, которые с него требуют, а грабители тем временем едят и пьют, не вкладывая ножей в ножны. Собрав требуемую сумму, купец еще нанимает им носильщика; его самого разбойники окружают и ведут с собой, пока не придут в безопасное место; тут они забирают его товар и деньги и отпускают купца.
Вот что рассказал мне Мухаммад ибн Муслим ас-Сирафи — он прожил в Тане[177] двадцать лет с лишком, посетил большинство индийских земель и прекрасно изучил обычаи и нравы туземцев:
«Однажды двенадцать разбойников пришли в Сеймур или в Тану. Там они захватили в плен одного индусского купца, отец которого владел большим состоянием. Они предполагали, что старик сильно любит своего сына, так как он не имел других детей. Разбойники держали этого купца в собственном его доме и требовали выкупа приблизительно в десять тысяч динаров, что составляло лишь часть богатства его отца. Купец известил старика о своем несчастье, просил выручить его и избавить от разбойников. Отец отправился на место и вступил с разбойниками в переговоры, упрашивая их взять тысячу динаров или около этой суммы, но те ничего не хотели уступить из назначенного выкупа и отказывались взять меньше десяти тысяч. Когда старик убедился, что с ними ничего не поделаешь, он пошел к царю и рассказал о случившемся. “Это невыносимо! — жаловался он, — если этих людей не накажут, никому у нас житья не будет”. — “Что же нам делать, — ответил царь, — если мы долго будем рассуждать, они убьют твоего сына”. — “Как же быть?” — спросил старик. — “Мне легко покончить с ними, — продолжал царь, — но я боюсь, что они убьют твоего единственного сына”. — “Мне дела нет до этого, — ответил отец. — Воры требуют громадных денег; я не согласен разоряться, чтобы выручить сына. Лучше завалим двери этого дома дровами и подожжем”. — “Но ведь сын твой сгорит, — ответил царь, — и родственники твои также”. — “Пусть горят! — сказал старик. — Я скорее перенесу их смерть, чем потерю своего состояния”. Тогда царь распорядился, чтобы дом этот заперли и подожгли; я все, кто там находился: и разбойники, и сын, и родственники, — все сгорели вместе с домом».
175
176