Наконец, в 2015 году в издательстве Сретенского монастыря в Москве вышла повесть протоиерея Николая Агафонова «Стояние», целиком посвященная Зоиному стоянию.
В этих произведениях искусства и литературы воплощено все, что со слов свидетелей известно о стоянии Зои. В канун Нового года в Куйбышеве в доме № 84 по улице Чкалова, принадлежавшем Клавдии Болонкиной, собралась компания ее сына. Там было человек четырнадцать — все из рабочей молодежи, комсомольцы. Среди них оказалась и девятнадцатилетняя работница трубного завода Зоя Карнаухова.
Все разбились по парам, только Зоин молодой человек Николай, студент-практикант, все никак не приходил, хотя и пообещал. Девушка страшно расстроилась. В отчаянии она подошла к углу, где стояли иконы, взяла образ Николая-угодника и как бы в шутку сказала: «Вот вы все танцуете, а у меня парня нет. Буду с этим Николой танцевать».
В ее поведении был вызов. Якобы в тот же миг в доме выбило пробки и погасло электричество. Участники новогодней вечеринки засуетились и стали зажигать свечи. Только Зоя не сдвинулась с места — она так и замерла с иконой Николая Чудотворца в руках.
Когда все остальные пришли в себя, то увидели посреди комнаты неестественно застывшую девушку с выражением непередаваемого ужаса на лице.
Испугавшиеся ребята с криками выскочили из дома и побежали звать на помощь. Бригада медиков прибыла довольно быстро, но мышцы неподвижной девушки якобы были намертво сжаты — сделать укол не представлялось возможным, иголки шприцев гнулись и ломались. Осознав, что имеют дело с незнакомым медицине случаем, врачи позвонили в милицию. Так и началось «стояние».
Попытки увезти Зою в больницу оказались тщетными — говорят, ее нельзя было сдвинуть с места, ноги девушки будто вросли в дощатый пол. Попытались вырубить топором — не тут-то было. Народное предание гласит, что, когда ударили топором в первый раз, из пола брызнула кровь. Позже находились люди, которые своими глазами видели надрубленные половицы.
Все это происходило внутри плотного кольца милиционеров, оцепивших дом. Одновременно городские власти делали лихорадочные попытки погасить страсти, замять шумиху, возникшую вокруг дома Клавдии Болонкиной — которая, кстати, была очень расстроена, сокрушалась, что ей довелось прославиться таким образом.
Народу всеми способами разъясняли, что никакой окаменевшей девушки нет, все это не более чем бабкины сказки и бабьи сплетни. Для того чтобы все это выглядело правдоподобно и доказательно, выбирали из толпы энтузиастов и проводили их в тот самый дом. Потом очевидцы выходили к людям и разочарованно сообщали, что в самом деле никакой девушки нет, комната в доме пуста.
Эту загадку много лет спустя разгадали журналисты. Они выяснили, что в 1956 году по адресу улица Чкалова, 84, во дворе стояли сразу три дома (в мае 2014 года они были уничтожены пожаром, причем в Самаре ходили упорные слухи о целенаправленном поджоге). И, чтобы убедить любопытных в отсутствии всяких замерших девушек, милиционеры якобы водили их совсем в другой дом!
Получается, что люди, возможно, проходили буквально за стеной от феномена и никак не могли его увидеть.
А Зоя якобы продолжала стоять в обнимку с иконой. При этом самым ужасным, по словам очевидцев, было то, что глаза окаменевшей девушки были живыми, они моргали, зрачки двигались. Согласно городской легенде, это продолжалось целых 128 дней, до самой Пасхи.
Все это время куйбышевские партийные и советские руководители не знали покоя. В стране победившего атеизма, накануне ХХ съезда КПСС, где Хрущев готовился нанести удар по культу личности Сталина, всплеск религиозных волнений в областном центре был совсем не нужен ни партии, ни правительству.
Сторонники версии о том, что стояние Зои было на самом деле, уверены, что дело решили максимально засекретить. Все, кто имел отношение к тому злосчастному вечеру, якобы просто сгинули. Одного за другим всех комсомольцев, участников злополучной вечеринки — свидетелей того, как началось стояние Зои, — отправили в места не столь отдаленные. Кому-то припомнили старые грехи, для кого-то сочинили новые. В их семьях происшедшее обсуждали исключительно шепотом и без посторонних слушателей.
Но никакие карательные меры не помогли.
Как бы ни пытались большевики заменить православие коммунизмом, как бы ни преследовали религию, в стране по-прежнему было много верующих.
Когда по Куйбышеву поползли слухи о том, что Господь наказал комсомолку за осквернение иконы, уцелевшие храмы заполнились прихожанами. Как говорят горожане, больше, чем исключения из комсомола или партии, люди боялись Божьего гнева.