Они сворачивали то направо, то налево. Потом ещё семь раз направо и трижды налево. По обе стороны от главного коридора вели боковые ходы. «Ничего себе, да тут целый подземный город!» – подумала бяка. К счастью, путь был не слишком долгим. Вскоре коридор начал сужаться и упёрся в массивную деревянную дверь. Влево и вправо отходили лучи ещё двух коридоров, поуже. Тут золотистая змейка привстала на хвосте и пристально посмотрела на Алю бездонными жёлтыми глазами. Потом она склонила голову в поклоне, юркнула под камень и исчезла. Испарилась, точно её и не было.
Аля поднатужилась и сдвинула камень с места в надежде обнаружить под ним нору – ничего подобного, ни одной дырочки, куда можно было бы спрятаться… Тогда бяка сняла со стены горящий факел и при ярком свете ещё раз изучила пол. По-прежнему ничего примечательного…
Бяка пожала плечами и с любопытством огляделась по сторонам. Когда взгляд упёрся в прочную дубовую дверь, Аля вспомнила первое правило бяк: «Если перед вами дверь, немедленно загляните в замочную скважину». Так она и сделала. И застыла на месте с открытым от удивления ртом.
Глава 4. Большой Совет
По ту сторону двери находился зал овальной формы. Прямо напротив Али стоял гранитный трон, на его высокой спинке и на подлокотниках сверкала мозаика из драгоценных камней – рубинов, сапфиров, изумрудов.
В стенах зала Аля разглядела ещё несколько дверей. В зале было светло, как днём, благодаря десяткам свечей в настенных канделябрах и нескольким электрическим фонарикам. «Наверно, фонарики выменяли у домовых на грибы и ягоды», – догадалась Аля.
Узор потолка повторял узор пола и, по всей видимости, являлся колдовским: на редкость свирепыми выглядели огненные драконы, изумрудные змеи и чёрные фантастические птицы с крючковатыми клювами. На дверях изнутри тоже были узоры, но Аля не смогла их рассмотреть – слишком далеко.
По кругу, лицом к трону, сидели лесные существа. Существа непринуждённо болтали, размахивали лапами, вертели хвостами. Казалось, что они чего-то ждут. Аля переводила тревожный взгляд с одного лица на другое.
И вдруг… Нет, не может быть! Бяка не поверила своим глазам. Она зажмурилась, но когда открыла глаза, то снова увидела знакомую рыжую шерсть с кругляшками репейника. «Неужели это Васька? Что она здесь делает?» – подумала Аля. Василиса хитро улыбалась.
У небольшой двери в противоположной стороне зала навытяжку стояли трое – Главнокомандующий армией Бякандии генерал Дрындель и его телохранители Ясень и Липа. Телохранители были похожи друг на друга, как братья-близнецы, – выпяченные подбородки, грубые лица словно вырезаны из дерева неумелой рукой. В лапах они держали дубины, с которыми их самих можно было перепутать.
Фефёлы возбуждённо галдели, а рядом с ними несколько испуганных задохликов, один другого меньше, тесно жались друг к дружке.
Сквозь замочную скважину Аля не могла рассмотреть весь зал. Сгорая от любопытства, она подбежала к следующей двери. Тут бяка снова приникла глазом к отверстию, но сразу же отпрянула, испуганно взвизгнув: совсем рядом, по обе стороны от двери сидели два чудища. Слева притаился упырь Альбинос. Крылья его порозовели, а это означало, что он всё-таки уже успел перекусить после того как утром набросился на Алю.
Справа от двери, словно бесформенная гора, расположилась серая, скользкая, зловонная Мымра, на прошлогоднем Празднике Солнцестояния удостоенная почётного титула «Королева уродства». Мымра была настолько тучной и неповоротливой, что даже ходила как будто с трудом, медленно передвигая слоновьи ноги восемьдесят шестого размера с загрубевшими подошвами. Мягкие складки потрескавшейся кожи свисали по всему телу и колыхались в такт тяжёлой поступи. В лесу Мымру боялись, но уважали, потому что она страшно таращила огромные навыкате глаза и не говорила ничего, кроме «о, да» и «о, нет». А так как она сильно гнусавила и шепелявила, то получалось всегда «о, та-а…» и «о, те-ет…». В безобразных устах эти самые обычные слова звучали таинственно и пугающе.
Голоса в зале неожиданно смолкли, со скрипом распахнулась дверь, и в зал вступила Верховная в сопровождении своего верного слуги Старого Пня.
За последние полвека Верховная бяка почти не изменилась, разве что немного прибавила в весе. Одни существа считали её толстой, а другим она казалась просто статной и крупной. Одни считали её седину признаком старости и близкого заката, а другие, наоборот, думали, что серебристые пряди только украшают длинную иссиня-чёрную шерсть. Но все держали своё мнение при себе, потому что любое обсуждение Верховной влекло за собой строгое наказание.