Мама покаянно забирала внучку с пятницы на субботу к себе каждую неделю в надежде, что дочь еще устроит свою личную жизнь, а Каро тратила это время на кратковременные романы, даже не помышляя искать Мужчину! Ибо нет их, и точка. Есть жалкие подобия.
И мальчик несомненно из той же породы. Пока наивен и не испорчен, но дайте ход времени, и все необратимо встанет на свои места.
Забыть и не думать о нем!
Каро встретилась с подругами-одногодками в ресторане — текила, закусочки-салатики, караоке, хохот, циничное общение на уровне: «Ду на нах… У него член маленький!» Подруги — годами заработанные, временем проверенные: такие же проженные, злые, незамужние разведенки. Кто в активном поиске, кто, как и Каро, себе на уме, на своей одиноко-распутной волне, без планов строить семью и заводить серьезные отношения. Были за тем мужем, знаем, хватило! Дети есть — считай, состоялись по жизни. В плане финансов — у всех по-разному, но бедствующих не имелось. И можно говорить что вздумается — никаких косых взглядов и надутых презрительно губ.
Машутка сегодня у бабушки — можно расслабиться.
А расслабиться хотелось по полной программе, потому что мысли о мальчике в конец вымотали. Поэтому хмельной глаз оценивающе скользил по представителям противоположного пола. Тухляк! Видимо, после ресторана будет ночной клуб.
Соседний столик заняла компания парней: модненьких, хорошеньких, беспонтовых. Студенты. Не мажоры и не золотые мальчики — Каро по одежде прочитала, сколько у них наличности в кармане. Будут пить дешевое пиво, обсуждать какую-нибудь свою, типа, взрослую фигню, без конца пялиться в телефоны — контачиться, флиртовать с официантками и, скорее всего, выискивать, с кем поразвлечься. Смешно, компании, статус, возраст — разные, а цель у всех на пятничную ночь — одна.
Каро почти потеряла интерес к ребятам, почти отвернулась, как вдруг наткнулась на ясно-голубые, пронзительные глаза, радостно поблескивающие в приглушенном свете ресторанного пространства.
Это был он. Мальчик с остановки. Смотрел, не отводя наивно-восхищенного взгляда… И выглядел немного взрослее в белой обтягивающей футболке и серых джинсах-скинни.
Не просто хорошенький — красивый. Юный, упругий, как мячик, худощавенький, без обрюзглости и обвислых мышц на руках. Может, не восемнадцать? Иначе кто б ему алкоголь продал. Но не старше двадцати, точно.
Каро задорно тряхнула волосами, бросила подружкам, что ей нужно «попудрить носик», и под пошлые смешки встала из-за стола. Демонстрируя секси-мини-платье, призванное гордо обтянуть и показать все, что можно и нельзя. Изящной походкой грациозной кошки в загуле продефилировала мимо столика на секунду замолкших студентиков. А то! Это вам не девочки в пинетках. Это, пардон, женщина в соку. И не то чтобы хотелось сразить наповал, но слегка покрасоваться… К чему ей влюбленная малолетка? Решила уже все для себя.
Но как же смотрит, как смотрит! Не грязно, не оценивающе-похабно, не раскладывая на первой попавшейся поверхности… А словно на богиню. Даже про пиво забыл и телефон в сторону отложил. И на друзей не реагирует. Каким-то безумно-щенячьим, преданным взором смотрит… Так на нее в последний раз смотрел Антон, когда выяснилось, что дураки оба, а время упущено: он уезжает, а Каро остается. И на мгновение стало грустно от той забытой, упущенной первой любви. И подумалось про букетики васильков.
Вернулась, подкрасив губы. Включилась снова в разговор с подругами, каждой клеткой тела ощущая светлый взгляд мальчика на себе. Ощущая и отвечая не менее пристально.
— Я тя умоляю… — вдруг фыркнула ей на ухо Мариша, уловив забавную игру Каро с ясноглазым. — На детей потянуло?
— Ну прелесть же, — хохотнула Каро.
— Ага, прелесть. Сидит и пасет добрую мамочку, которая заплатит за выпивку и новый айфончик подарит, — ехидно бросила подруга.
Ее слова отрезвили, как пощечину отвесили. Краем глаза заметила, как мальчика пихает под столом приятель в бок и тоже что-то нашептывает, косясь насмешливо на Каро.
— Может, в клуб? — спохватилась Каро. — Сколько уже жрать можно?
— Тема, — поддержала Мариша.
Расплатились, оставили щедрые чаевые, с шумом покинули ресторан и весело загрузились в такси. Каро больше ни разу не оглянулась на столик ребятни.
Глухой, гулкий бит, пульсирующий по венам, толпа народу, пытающего урвать свой праздник жизни в стенах порочно-отвязного заведения. Дым сигарет в лаунж-зоне, кальян, красное вино на столе, танцы-танцы-танцы…
Каро распирало изнутри: тело подрагивало от громкой музыки, глаза влажно-мутно-пьяно блестели, подруги казались расчудесными блядями, с которыми и в разведку не страшно пойти. После очередного глотка рубиновой жидкости потянуло в зал, в самый центр, под перекрещивающиеся огни. Устроить им всем тут кузькину мать: вот как танцевать надо, по принципу: «Один раз живем»! А то что наутро едва с постели встанет… Так то завтра будет.
Каро его не видела — кожей почувствовала тот же чистый, искренне-восторженный взгляд. И вдруг занервничала: как? Он здесь зачем? Зачем маленьким мальчикам смотреть на пьяных теток в кураже?
— Можно… Можно угостить тебя коктейлем? — услышала Каро робкий голос, когда запал внезапно пропал — захотелось пойти в туалет, подправить боевой раскрас, снять первого попавшегося, более или менее пристойного парня и смыться домой. Подальше от мальчика. И чтобы грязно, похабно, до тошноты. Чтобы мерзко потом было. И романтический порыв сдох, увянув, как букет васильков.
— Может, это я тебя угощу? — усмехнулась Каро, оборачиваясь. Парнишка храбрился, но был испуган собственной наглостью до чертиков. В его несчастных глазах цвела безысходность от осознания, что отошьют ведь сейчас, грубо и позорно.
— Н-нет, меня не надо, — качнул головой мальчик и растерянно улыбнулся, на щеках обозначились ямочки. И Каро обожгло, накрыло, вмяло. Такой свежий, такой изумительный и наверняка сладкий. И пахнет небось стиральным порошком, недорогими духами и юностью. И на ощупь — горячий, гладкий, бархатный.
— Идем, — решилась Каро и подхватила его за руку. Плевать на подруг, плевать на то, что дура, на все плевать! Пусть будет одна ночь… С тем, кто волнует, будоражит, тревожит. С кем хочется целоваться до одури, сминая мягкие, полные губы. Вспомнить о том, что когда-то и ей было семнадцать, и розовые очки на глазах, и все планы на будущее — солнечные. Просто остаться наедине с мальчиком, который напоминает о первой любви. Тогда… с ним… ничего так и не случилось. Может, получится урвать сейчас? Одну ночь.
Его ладонь была сухой и теплой, он торопливо лавировал за ней среди отдыхающих и, перекрикивая музыку, сбивчиво объяснял:
— Меня Вася зовут. Мы с друзьями… А там ты… Я на остановке автобус ждал. В музыкальный колледж. Я на звукорежиссера учусь. И тут снова… И опять… Я очень хотел… Эти цветы, но боялся… Поехал наугад и нашел… Ведь ты…
— Сколько тебе лет, Вася? — насмешливо поинтересовалась Каро, когда они вышли на улицу. Она полезла в мизерную сумочку за сигаретами. Закурила, пытаясь немного прийти в себя. В упор посмотрела на мальчика.
— Двадцать… три… два… Двадцать два, — смутился, — будет. В следующем году.
Трындец! Десять лет разницы. Замечательно. Докатилась.
— А тебе? Двадцать пять? — наивно спросил мальчик.
— Угу, двадцать пять, — хмыкнула Каро.
— А как тебя зовут?
— Каро.
— Каро? Каролина? Или?
— Просто Каро, — пожала плечами она. — Так и чего ты хочешь, Вася? — любопытно, спасует или нет?
— Я… Я… — парнишка опустил глаза, покраснел и нервно потер тыльной стороной ладони запястье. И у Каро приключилось затмение разума: сигаретный дым она уже выпускала в легкие мгновенно ответившего на поцелуй Васи. Его губы на вкус были еще лучше, чем представлялось. Он целовался немного неумело, но пылко. От его тела исходил жар, окончательно оплавивший мозги.