- И за это она его за ухо тащит? - не поверила я, - Не слишком жестоко?
- Неа, ты что! - Мирр замотал головой. - Ему повезло... Самок мало, о них надо заботиться или уйдут к другому. Или заберут... - он тяжело вздохнул.
- А почему заберут-то? Разве брак у вас не навсегда? - Что-то тут не сходится... - едва это сказала, как он сердито прищурился.
- Глупая самка! Это если настоящая пара - иманы, то навсегда. А Алая и Гурр просто росли вместе и уже тогда, детенышами решили быть вместе! - И с силой хлестнул хвостом по ноге.
- Ай! Больно же! - простонала я, потирая ногу, - И почему они не искали своих иман?
Малыш только фыркнул. А потом извиняюще на меня посмотрел.
- Прости Сашши, я нечаянно! А почему не искали? Самок мало... - снова протянул Мирр, глядя в пустоту, - Если долго ждать и искать свою пару, то можно всю жизнь прожить одному.
Стало грустно и жалко этих красивых, но таких несчастных хищников, так похожих в этом на обычных людей. Как мало на самом деле людей сочетаются браком с истинной любовью, многие женятся и выходят замуж, лишь бы не остаться одному...
Я села на ближайший ко мне валун, то там, то тут разбросанные по всему поселку, протянула котенка к себе и мягко обняла теплое тельце.
- Знаешь, я уверенна, что ты обязательно найдешь свою иману. Я это точно знаю! - и почему-то добавила грустно, - Я вот старше тебя, а тоже одна...
Мирр начал ерзать, устраиваясь поудобнее, причем хвост постоянно бил по лицу и лез в глаза. Я убрала препятствие с лица и начала чесать его за ушами.
- Ненадолго, - вдруг произнес он.
- О чем ты, малыш?
- Я говорю, ты очень недолго будешь одна, глупая самка! - прокричав это непонятное заявление, он вывернулся и убежал.
Вот заладил, глупая самка, глупая самка! Не будешь тут глупой... Я бы с удовольствием посмотрела бы на умную в моей ситуации! Но странно все это, надо бы догнать его и узнать, на что он так рассердился. Хотя, пусть успокоиться сперва, вечером мы обязательно обо всем поговорим.
А пока просто сидела и в открытую наблюдала за ловкими действиями местных поваров. Особенно мне понравилось как легко и быстро два бежевых кота готовили лепешки. Один, прямо рукой формировал из желтоватого теста толстые блины, а второй жарил их на большом и округлом камне, лежащего на раскаленных углях. Изредка они кидали в мою сторону заинтересованные взгляды и негромко переговаривались между собой. Я отводила взгляд. С каждой минутой сидеть мне становилось все неудобнее; котенок никак не возвращался, я не знала где его искать.
К счастью, Мирр обижался недолго. И получаса не прошло, как он прибежал, держа в руках кучу желтоватых веток, хватающих на большой веник. Он бесцеремонно бросил их мне в руки.
- Вот! - он казался донельзя довольным собой.
- И что это? - я с некоторым недоумением рассматривала гибкие веточки.
- Я видел, что ты смотрела на корзины, и они тебе кажется, понравились. Я могу научить их делать - это не трудно! И тебе будет нескучно. К тому же тебя будет доля.
- Доля?
- У всех, кроме малышей, в племени здесь есть доля,- начал объяснять Мирр, сосредоточенно перебирая ветки, - Женщины, вот, делают корзины, бусы, шьют одежду и смотрят за детьми. Мужчины охотятся, готовят и охраняют племя от животных и врагов. Котята постарше помогают взрослым, собирают хворост и ловят ящериц-песчаниц. Я забочусь о тебе. Видишь, все приносят пользу!
Я улыбнулась рассудительности Мирра, он прямо мои мысли прочитал.
- Я поняла, Мирр. Я тоже хочу приносить пользу для такого гостеприимного племени, и поэтому совсем не против! Только давай не здесь.
Котенок бросил взгляд на навостривших уши парней и согласно кивнул. Он забрал обратно весь груз, и мы пошли к своему шатру. А там уже я с совершенно искренним рвением принялась учиться у Мирра искусству плетения из прутьев. Не скажу, что получилось хорошо, скорее ужасно. Но мне понравилась моя первая, пусть и кособокая корзинка.
За этим интересным и кропотливым занятием наступил вечер. Пальцы болели с непривычки, спина превратилась в букву зю, а ноги я совсем отсидела. Упрямо сгибая в идеальный круг упругие прутки, я расспрашивала Мирра о его семье. Сначала неохотно, а потом, с каждым сказанным словом, все быстрее и нервнее, он мне все рассказал. Что родители у него пропали два года тому назад, во время пустынной бури. Что мир в одночасье превратился в серый дым. Что он понял, больно бывает не только от ран, и он сделал бы все на свете, лишь бы их вернуть, но чудес не бывает...