Авося оценивающе посмотрел на скатерть и сказал:
- Может, твоя мама и поверила бы в чудеса, если бы скатерть на самом деле чего-нибудь готовила.
- Значит, это не настоящая самобранка? - разочарованно развел руками Митя.
- Конечно, настоящая, а не какая-нибудь сказочная, поэтому-то она и не будет готовить. Разверни - сам увидишь. Митя поднял скатерть, но только он начал разворачивать ее, как чей-то незнакомый голос произнес:
- Нахал!
От неожиданности Митя выпустил скатерть из рук, и тут произошла совсем странная вещь. Один уголок скатерти завязался узлом, наподобие головки с хохолком, двумя другими она подбоченилась и кивнула в сторону Мити.
- Это я тебе говорю, скверный мальчишка!
- Ты чего обзываешься, - возмутился Митя.
- Я не обзываюсь, а называю вещи своими именами. Все мальчишки одинаково скверные, да еще и бестолковые. И я не позволю, чтобы каждый оболтус разворачивал меня.
Мефодий был удивлен не меньше Мити. Он привык верить Мите на слово, и если Митя говорил, что скатерть должна готовить, то именно это она и должна была делать. Но львенок убедился, что и очень ученый человек, который даже умеет писать по-письменному, иногда может ошибаться.
- Ведь скатерть-самобранку надо развернуть, чтобы на ней появились разные заморские яства. И нечего ругаться, - рассудительно сказал Митя.
- Ха-ха, оказывается, ты не только оболтус, но еще и невежа. Чему вас только в школе учат?
- У Мити в школе только четверки и пятерки, - заступился за друга Мефодий.
- Значит, это отвратительная школа, в которой происходят одни недоразумения. Даже последний тупица знает, что на то я и самобранка, что сама бранюсь, никто меня об этом не просит. И вообще, кто ты такой, чтобы встревать в разговор?
Это было уж слишком. Мефодий понял, что пришло время показать, что он настоящий лев, а заодно защитить честь своего друга и покрыть себя славой.
Неизвестно, как настоящих львов покрывает слава, но скатерть покрывает их полностью - в этом Мефодий убедился на собственном опыте. Самобранка, хотя и умела отменно браниться, но драться, к счастью, не умела, поэтому как только Мефодий напал на нее, она сникла. Хохолок ее развязался, и она опустилась на траву, как самая обыкновенная скатерть, при этом полностью упрятав под собой отважного львенка.
Мефодий понял, что он в ловушке, но это его не испугало, в конце концов, он был настоящим львом. С удвоенной силой Мефодий напал на врага, все больше запутываясь в складках.
- Мефодий, подожди, сейчас я тебя освобожу, - сказал Митя, но только он прикоснулся к львенку, как тот отчаянно завопил.
- Ишь ты, она еще и кулаками дерется! Сейчас я ей покажу!
И Мефодий завертелся под несчастной скатертью, колотя ее что есть силы.
- Ах так ты еще и ногами пинаться! - кричал Мефодий, запутываясь все больше.
- Мефодичка, по-моему, она уже не пинается, - сказал Митя, присев на корточки и пытаясь высвободить своего маленького друга. Но чем больше он старался это сделать, тем отчаяннее сопротивлялся Мефодий.
Наконец Митя понял, что самому ему не справиться, и позвал Авосю, который все это время стоял в сторонке и наблюдал за происходящим с видом человека, чье кулинарное искусство не оценили, хотя он готовит гораздо лучше.
- Авося, убери эту противную скатерть, - взмолился Митя.
- Ты ведь хотел подарить ее маме, - сказал Авося.
- Я думаю, что мама не очень огорчится, если не получит такого подарка, - сказал Митя.
- Так и быть. - Авося взмахнул рукой, и скатерть исчезла.
Запыхавшийся Мефодий еще пару раз прыгнул, изображая страшную свирепость, но, увидев, что скатерти больше нет, сказал:
- Ее счастье, что она исчезла, а то я бы ей показал. - И, обессиленный, свалился Мите на руки.
- Ты сражался, как настоящий лев, - сказал ему Митя.
От похвалы Мефодий пришел в себя.
- Для меня это пустяки, - скромно потупился он.
- Ну, кто вас гораздо лучше накормил? - спросил Авося.
- Ты, - вынужден был признать Митя.
- А что я говорил!
- Знаешь, хотя ты нас и накормил гораздо лучше, но почему-то все-таки очень хочется есть, - сказал Митя.
- Ну ты и обжора! Сколько можно есть? - пожал плечами Авося.
- Когда я вернусь домой, то буду есть все подряд, - сказал Митя. Маме вовсе не придется меня упрашивать. Даже молоко пить буду, честное слово.
- А хочешь, пойдем на Молочную реку Кисельные берега? - предложил Авося.
Митя немного подумал и отказался. Было бы очень обидно утонуть в киселе - берега-то жидкие.
- А мама мне читала, что в далеких странах есть молочные деревья, и еще колбасные, и хлебные. Только на них хлеб не растет, - с сожалением сказал Митя.
- Чепуха! Что же тогда растет на хлебных деревьях, если не хлеб? Пойдем, сам увидишь, - сказал Авося.
- А куда мы пойдем? - спросил Митя.
- В Какнадовую рощу.
В какую, в какую? - не понял Митя. В Какнадовую. Там все-все растет как надо.
ГЛАВА 22. КАКНАДОВАЯ РОЩА
- А далеко эта Какнадовая роща? - спросил Митя.
- Вот за теми деревьями. Сейчас услышишь, - сказал Авося.
Митя хотел было спросить, как же можно услышать рощу, и вдруг услышал:
- ДИНЬ-ДОН, ТИДИ-БОМ, ДЗЫНЬ!
- Что это? - спросил Митя.
- Какнадовая роща, - сказал Авося загадочно. Друзья прибавили шагу. Чем ближе была роща, тем больше нарастал перезвон. Вскоре Митя увидел, что звенят бутылочки.
Это были не простые бутылочки, а те самые, что растут на бутылочных деревьях. Правда, больше эти деревья походили на огромные-преогромные бутылищи, из которых торчали веточки, а уж на них висело множество бутылок и бутылочек разного размера: начиная от самых маленьких флакончиков для духов, которые, видимо, еще не созрели, и кончая бутылками изпод лимонада.
Стоило подуть ветерку, как бутылочки и пузырьки, покачиваясь на веточках, стукались друг о друга и издавали мелодичный перезвон, а так как они были разные - большие и маленькие, - то и голоса у них были разные, и получалась настоящая бутылочная музыка, как будто играл целый оркестр маленьких ксилофончиков.
Мите ужасно понравились эти веселые деревья. Друзья шли, приплясывая и припрыгивая, под бутылочную музыку, пока не уперлись в толстенный железный столб.