И вот сейчас я хочу обозначить те цели, к которым мы будем в этой книге и на этих курсах стремиться. Первая: постараемся, чтобы каждый научился входить в гармонию с собой, с окружающими и со всем Мирозданием, научился созданию положительного резонанса своей собственной неповторимой личности с Землей и Небом. Вторая цель — это создание коллектива единомышленников во имя позитивного воздействия на окружающую нас действительность.
Что имеется в виду? Приведу весьма впечатляющий пример. В феврале уже дремуче-давнего 1998 года на Международной представительной конференции «XXI век и наука» прозвучало весьма серьезное предупреждение о грозящем всей Северо-Западной плите — от Петербурга до Москвы — неимоверном землетрясении. Ученый из Новосибирска Яковлев, который 31 раз землетрясения уже предсказал безошибочно, назвал и дату — октябрь 1999 года, и место грядущей катастрофы, подвижку Балтийской плиты, последствия которой могут быть чудовищными: чего будет стоить один лишь разрыв охлаждающих трубопроводов вокруг атомных реакторов! Между тем, мы были уже не столь беспомощны перед лицом стихийных бедствий, как некоторое время тому назад. Нужна была группа из нескольких десятков специально обученных человек, которая смогла бы, войдя в позитивный резонанс с Землей, с Ноосферой, с Космосом, либо землетрясение предотвратить, либо значительно уменьшить его размеры. И землетрясения не случилось! Предложу здесь в качестве своего рода эпиграфа к этой грозной и в то же время прекрасной по своей внутренней организации теме один небольшой эпизод, как будто никакого отношения к грозящей катастрофе не имеющий. Но это только — как будто.
Уже давно, это было более двадцати лет тому назад, группа самых первых по времени моих учеников, которые впоследствии стали преподавателями в организованной нами школе психофизического совершенства «Ноосфера», совершала медитативную пробежку вокруг второго Суздальского озера. И вот во время этого бега Лилия Ивановна Федорова обратилась ко мне с таким предложением: «Юрий Андреевич, а почему бы нам не обратить всеобщее внимание на бедственное, несчастное, ужасающее положение молодых ребят, которые попали в плен в Афганистане?» И хотя подобная возможность мне до этого момента в голову не приходила, я сразу понял ход мысли Лилии Ивановны: ее сын — молодой парень двадцати с небольшим лет — был сверстником тех наших ребят, которые воевали, страдали и пропадали без вести в афганском аду. Ее материнское сердце тонко резонировало со страданиями сверстников ее сына. После секундного размышления я согласился с ее предложением, и по особой методике вся наша группа, бегущая сквозь пургу вокруг занесенного снегом озера, начала интенсивную работу. Мы знали, что мы делали, но, тем не менее, и предположить не могли, сколь мощным и достаточно быстрым будет ответ, пришедший из действительности. Уже дней через 10 чуть ли не в каждой из информационных телевизионных программ достаточно остро и прямо стал муссироваться вопрос о положении наших пленных в Афганистане, о мерах, которые нужны для их вызволения… Ничего не стоит предположить, что подобная ситуация лишь чисто случайно по времени возникла после нашей энергичной, интенсивной работы. Да, конечно, но возможно и то, что подобно тому, как в перенасыщенный раствор соли достаточно бросить еще один мельчайший кристаллик, чтобы вся масса сразу же кристаллизовалась. Во всяком случае, была причина — наш сигнал, и было следствие — массовая кампания в средствах массовой же информации. Мы не стали разбираться, случайное это совпадение или закономерный результат, и продолжили действия аналогичного плана. В следующий раз, во время такого же медитативного бега, еще один член нашей группы, Яков Иванович Тихонов, предложил: «Что-то мой Серега занедужил, с высокой температурой его отвезли в больницу, но там не смогли поставить диагноз. Перевезли в другую больницу, но никакие меры моему шестилетке не приносят облегчения. Может быть, поработаем?»