-Да, что тебе этот институт даст, вон Игорёша институт закончил, а трактор утопил!- заржал Шмель.-Я вот вообще работать не хочу. Открою секцию карате и буду деньги за занятия собирать. Школа мангуста, йопть.
-Шмель, это ведь не карате, это кунг-фу - авторитетно заявил Мороз, - Я вот только на расстояние удара к тебе подойду и вырублю тебя "двоечкой".
-А нога длиннее чем рука, попробуй подойди - вскипел Шмель. Он и правда ногами махал знатно, даже как-то турник свалил ногой, потом мы час тросы натягивали.
-Давайте-ка ребята поднажмем, до двенадцати надо всё сделать и баиньки - это дежурный по столовой прапорщик Ищенко или Тыщенко, все время их путаю. Когда с этим прапором идем в наряд, то всегда сыты и поспать даёт нормально... .
Я открыл глаза. Спать не хотелось, на часах ходиках четыре утра. В Новосибе семь и гремит команда "Рота подъём!".
К чёрту Новосиб, к чёрту армию, к чёрту подъём, я теперь гражданский человек, имею права не просыпаться. Через десять минут я встаю и шлепаю на кухню босыми ногами ставить чайник на плиту. Можно чаю попить, без зарядки, это что-то...
***
Я лечу, не во сне. Лечу на Ту-154 в город-герой Киев. Тётка моя мне подогнала путёвку на семь дней. Как раз до Нового года успеваю. 31-го в три часа дня должен вернуться в аэропорт Кольцово. Если всё будет нормально. Да всё и будет нормально. Я свободный человек, лечу куда хочу.
Запах аэропорта, запах взлётной полосы, знакомо, как родное. В 84-ом в стройотряде я строил эту ВПП-2 - взлётно-посадочную полосу, для больших самолётов-Ил-86, АН-225 "Мрия" - наша мечта, самый большой в мире самолёт.
Когда гул становится равномерно-нудным глаза закрываются сами собой.
... -Нужны добровольцы, в аэропорту Толмачево над грузить-таскать, работать только ночью, днём отсыпаться. Кто желает, шаг вперёд.
Мы почти все шагаем вперёд, комбат проходит вдоль строя показывает кто доброволец. Я доброволец!
- Что делать, что грузить, тяжелое?
Подполковник Аслёзов морщится и тихо говорит:
-На месте всё узнаете. Командиры подразделений подать списки от рот и взводов.
Вечером мы грузимся в ЗИЛ. Гадаем, зачем едем. Никто не знает. Даже старший прапорщик Глоба - наш ротный старшина. Он молчит.
Разберёмся. Два часа слоняемся по грузовому терминалу. Команда "к машине", по взлётке подъезжаем к остановившемуся Ту-134.
Прапорщик командует водителю и тот подъезжает задом к хвосту самолета. По трапу сходят пассажиры. Грузовой люк открывается, какой-то летун в синей форме высовывается и командует:
-Забирайте!
Я первый влезаю в люк и вижу среди чемоданов и сумок деревянный ящик из не строганных досок. Пробираемся сквозь этот скарб, тащим ящик, тяжелый, большой. Даже не думаю, что в нём. В грузовом отсеке тесно, тащим втроём, на машине принимают восемь человек. Следующий ящик. Всё. Следом подтягивается персонал аэропорта сбрасывая чемоданы и сумки с четырехметровой высоты в тележку. Варвары.
Ночным Новосибирском едем куда-то. Рума говорит, что едем в криминальный морг, он уже поговорил с летунами. Взорвался газопровод где-то под Уфой. Много жертв. Есть дети. Мы молчим стараясь не смотреть друг на друга. Оживляемся только когда надо втаскивать гроб в морг. Через заднюю дверь в подвал ящик еле влезает. В морге встречаем другую команду из сапёрного батальона, делимся впечатлениями. В деревянном ящике цинковая коробка. Её вскрывают консервным ножом, таким же какой есть на любой кухне, только большой. Смотреть, что в коробке не хочется, я курю сигарету одну за другой, в перерывах перекладываем местные трупы на свободные каталки, на пол, друг на друга. Десять дней ночных смен. Тридцать с чем-то коробок, некоторые маленькие. Доброволец, мля...
Резкая боль в ноге, открываю глаза вижу табло, на нём: "Пристегните ремни", нога затекла и ноет. Энергично растираю её
-Уважаемые пассажиры наш самолет совершит посадку в аэропорту Борисполь... .
***
Ласково просимо! Киев город красивый, но Питер мне нравится больше. Ленинград добрее что ли. Чисто внутреннее ощущение. Это так, к слову.
В голове всё время звучало: Крещатик, крещатик, я по тебе иду на дело...
В гостинице где мы поселились кормили нас на убой, даже на завтрак. Женщины из нашей группы спали как пожарники. На завтрак они опаздывали и в ресторан спускались когда все столы уже были убраны. А я вставал рано, ел много, после армейской еды просто наслаждался: сметана, масло, творог, омлет, сыр, буженина. Здесь познакомился с Андрюхой который жил со мной в номере. Он тоже был из Свердловска, но приехал не один. С девушкой. Не женой. Говорил мне, что хочет жениться. Добивался у администратора, чтобы им дали отдельный номер, но даже за деньги ничего не получалось. Совок! Каждый раз когда я входил в номер они подрывались с кровати, поправляя покрывало. После этого я стал на всякий случай стучаться, но Андрюша возмутился, что я не обязан этого делать входя в свой номер. Укатывал он её всю недель, но, кажется, она ему так и не дала. Уже когда мы собирались домой он мне сказал, что жениться на ней не будет. А потом внимательно посмотрел на меня и спросил :"Не нравится ли тебе моя девушка?" Я не определенно пожал плечами и заявил, что не думал об этом. Достал он меня вопросами. Еле отвязался. Баба, его, к слову, мне не нравилась. Красилась как попугай, яркими цветами, начесывала волосы в торчащую кочку, при этом слова из неё не вытянешь, как из Эллочки Людоедки. Какой-то микс "Аварии-дочь мента" и Сиси Кетч. К тому же она пользовалась какими-то адско-резкими духами, что находясь в одной комнате с ней у меня начинала кружиться голова.
Кроме обязательных экскурсий по городу было кино в самой гостинице, бабы в свободное время бегали по магазинам. Пару раз и я сходил в универмаг и в "Одяг та взуття", но ничего приличного не нашел. Ни кроссовок ни зимней обуви не было. А больше мне ничего и не надо. Куртка "аляска" моя была еще в приличном состоянии, джинсы почти новые. Я их купил как раз перед армией. "POST-ы" держали форму, но были мягкими, мне нравились, только пришлось отпороть петлю со штанины. Такая большая петля, как ручка, широкая и мощная, для чего непонятно, была версия, что маленький ребенок может держаться за неё. Но это не точно.
Я гулял по Киеву во все стороны, мост Патона, левый берег - какой-то рынок с фруктами, Подол, Бессарабский рынок, проспект Победы.
Тут случилась смешная история. Сел я в метро, пересел на другую ветку, два раза спускаясь на эскалаторе, так, что заложило уши. Выбрал конечную станцию-проспект Победы и поехал. Ехали долго. Народу почти ни кого. Выхожу и читаю: Проспект Перемоги. Что-за чёрт! Где-то я не там вылез. На кой мне этот Перемога. Иду головой кручу, а на встречу парень, видимо местный. Спрашиваю его: где проспект Победы? А он так: на меня смотрит и молчит, а потом выпалил:
-Що москаль чи що? Так Перемога и есть Победа!
Ну раз приехал, надо хоть оглядеться, вышел наверх, а там и смотреть нечего. Автобусное кольцо, сосновый лес и пыльная раздолбанная дорога уходящая вдаль. Прямо как у нас проспект Космонавтов в сторону Верхней Пышмы.
Экскурсий было много, женщины из нашей группы возмущались, что они "не могут по-большому сходить по магазинам", чтоб так, на весь день. И прикупить что-нибудь "не поганое", ха! Кому что.
В Бабий Яр мы поехали на автобусе после обеда. Сначала нам про футбольную динамовскую команду рассказали, пронзительно. У меня только один вопрос крутился в голове: какого чёрта эти футболисты делали в оккупированном Киеве, почему не на фронте, родину защищать?
Но кто-то меня опередил и экскурсовод ответил:
-Они все были в плену... .
Постепенно мы перешли к памятнику где был Бабий Яр, вот тут наш экскурсовод разошелся, он так проникновенно поведал нам про местную трагедию, что наши женщины заплакали почти все, а у меня перехватило горло. Я уже был готов дать ему червонец за это, как вдруг он без перехода от трагической истории совершенно обыденно сказал:
-На этом экскурсия закончена, дайте кто-нибудь сигарету!
Хоть бы выждал минуту-другую, стал бы богаче.
Киево-Печорская лавра понравилась, так много религиозных строений не видел ни где. Маковки, кресты, домики, запах ладана и перезвоны. Красота! Лепота! Говорят, что здесь есть мощи Ильи Муромца, ну и других древних русских святых.
Пошли в подземелья. Узкие и крутые ступени кружили во все стороны. Справа и слева углубления, в них кости лежат, иногда без черепов, в другом месте наверное хранятся. Скелеты маленькие, будто детские, жутковато и темно. Надписи, разобрать порой невозможно. Из освещения только редкие светильники на поворотах и свечки в руках у туристов. Свечи тоненькие, в узорах древнего письма. Узнаваемы только некоторые буквы и немного слов. С виду белиберда без точек и запятых. Как древние распознавали концы слов и предложений? Впереди две хохлушки хохотушки щебетали на непонятном языке. Одна повернулась ко мне и что то сказала. Я не понял. Тогда она показала, задула свечку и спрятала в рукав куртки. Я всё равно не догнал и только когда вошли в последнее помещение понял. Перегораживая выход из комнаты, так, что приходилось его обходить слева или справа на лавке сидел мужик в черной рясе и настойчиво просил класть свечи в корыто на полу наполненное водой. Это типа для противопожарной безопасности. Так шепнула мне какая-то старушка сбоку. Свечка моя и на сантиметр не успела сгореть. Я машинально бросил свечку в корыто и мужик в черной ермолке отвесил мне глубокий поклон. Однако! Не придерешься, сам отдал.