Но замочить мы никого не смогли. Вскоре нас сняли и на машинах отправили на центральный колхозный рынок. По телефону было сообщение про мину.
Задачу нам поставили туманную. Найти мину и всех выгнать с рынка. Пока наши взводные офицеры орали в мегафоны мы шмонали торговые ряды. Ну как шмонали? Когда еще в таком количестве увидишь столько бесплатных фруктов. Так продолжалось минут двадцать, потом майор Зуев прервал мародёрство и усадил нас по машинам.
***
Семь дней пролетели как один и вот мы уже в аэропорту. За это время мы сдружились хоть и были из разных городов. Например, Галя и Жанна летели в Омск. Хорошие женщины, компанейские. Жанну я даже приглашал в кино на какой-то французский фильм. Типа свидания. Потом мы выпили по бутылке пива и она отправила меня в свой номер со словами "маленький еще", разница у нас была лет в пятнадцать.
Снежана, та которая была с Андреем из Челябинска. Где он её нашел? Мужики из Сургута, человек пять или шесть, тоже летели через Кольцово. Несколько туристов полетели в Москву и кто-то даже в Минск.
Объявили посадку до Свердловска и тут же сообщили что вылет на Омск откладывается на шесть часов.
Я уже было попрощался со всеми, но вдруг увидел Жанну всю в слезах. Она смотрела на табло и беззвучно ревела.
Пришлось её успокаивать. Как-то приободрить, но ничего не помогала. Жанна говорила, что её маме придется этот Новый год встречать одной в пустой квартире, а она даже сообщить не может никак, нет у них дома телефона. Беда.
Пока я утирал слезы закончилась моя посадка. Работник сообщил мне что я опоздал, но пообещала как-то посодействовать с билетами. О, нет!
Но тут в коридоре показался какой-то мужик и сотрудница спросила его не может ли он подогнать трап к свердловскому рейсу еще раз. Тот согласился.
Мы мчались по взлетной полосе казалось с бешенной скоростью, я поднимался все выше и выше по трапу и когда подъехали вплотную к ту-шке я забарабанил в люк. Несколько секунд было тихо, потом забрякали рычаги и показавшаяся стюардесса спросила:
-Хав кен ай хелп?
Но увидев моё испуганное лицо просияла:
-Да пошутила я! Еще не много и Новый год ты бы справлял в Киеве!
Пробираясь по узкому коридору самолёта я увидел Андрюшу, по губам я прочитал: "Идиот".
А его не удавшаяся невеста Снежана одарила меня очаровательной улыбкой. Кстати сидели они порознь.
Наконец-то я уселся на своё место и взглянул в иллюминатор. Самолет проехал по рулёжке замер на мгновение и начал разбег. В это же самое мгновение небо прорвало и пошел снег гигантскими хлопьями. Первый снег в Киеве за эту зиму. Все пассажиры дружно закричали: Ура!Поезд последний раз дернулся и остановился. -Станция Свердловск-Пассажирский стоянка сорок минут! Я спрыгнул на перрон, обернувшись помахал проводнице: -Спасибо! Спасибо, больше у меня ничего не было, ну кроме двадцати с чем-то копеек, болтающихся в кармане при каждом движении. Проводница, облегченно вздохнула, махнула небрежно рукой: -Давай солдатик, домой тебе добраться скорее, без приключений! Последние шестьсот километров везла она меня на свой страх и риск без билета, пряча от ревизоров на второй полке плацкарта. Душевный человек. Много таких душевных людей встретил я за свой недолгий век, но много и других... Ледяной ветер обдувая мой стриженный затылок совсем не холодил меня, наконец-то я дома! Настроение стремилось к абсолютному максимуму счастья. Еще бы, не был на родине два года, а точнее двадцать пять месяцев и два дня. Не было дня, что бы я забыл сколько прошло с той поры когда тепловоз гремя стыками рельс умчал меня из родных краёв на армейскую службу. Кажется что это было только вчера, кажется, что это было в прошлой жизни. -О, господин военный, -услышал я откуда-то сбоку,-не желаете ли такси? В какой район, не дорого, быстро, комфортно... -Сколько? -спросил я не останавливаясь. -Червонец! Всего каких-то жалких десять рублей в любую точку города домчу! Я посмотрел на часы, дедовский позолоченный "Полёт" показывал без трёх минут четыре. Почти шесть по нашему. Было время я на Уралмаш с вокзала ездил за рваный, рубль и рубль двадцать до вокзала. Теперь цены другие, и страна другая, совсем не похожая на ту из которой я уехал в ноябре 87-го... . -Надеюсь трамваи-то еще ходят? -спросил я самого себя и повернул на лево, как бы правое плечо вперёд, ха-ха! Остановка "1-й километр" совсем не изменилась. Давно не крашенные металлические ограждения, занесённая снегом площадка. Мимо прогромыхал трамвай-техничка, а следом за ним подкатил 24 маршрут. Символично, город встречал меня первым трамваем и без пересадок. Вперед! Бодро заскочив на заднюю площадку я прошел до водителя, сунул три копейки в выдвижную чашку, осознав что это непривычно. Дверь с грохотом внезапно отъехала в сторону: -А мы с военнослужащих денег за проезд не берём, куда так рано, солдатик? Женщина лет тридцати улыбалась и протягивала мне "троечек" обратно. Вагоноуважаемый-глубокоуважатый. - Домой, -сказал я и вздрогнул от своего же голоса-севший, хриплый, может даже взволнованный по этому самому поводу "домой". -В отпуск, али на совсем? -На совсем. Мы ехали так остановку, за остановкой, разговаривая, я смотрел на рельсы уходящие в даль и скупо отвечал. Про себя отметил, что робею перед этим гражданским лицом, может из-за того, что давным-давно просто так не разговаривал с женщиной , а может потому, что совершенно не осознано мог сматериться. Привычка йопт. Теперь надо как-то отвыкать. Кода в трамвайном окне мимо проплыла Белая башня в груди зажгло. Видимо, у меня всё было на лице написано, трамвайщица спросила: -Подъезжаем? Я кивнул. Хотелось выскочить на полном ходу и бежать обгоняя и трамвай, и ветер. На остановке я окинул взглядом округу - ничего не изменилось. Те же в облупившейся штукатурке дома, и мой бронепоезд 14-69. Почему бронепоезд? Да была такая книжка "Бронепоезд 14-69", как адрес моего дома и квартиры. Ну вот я уже у таблички "69". Звоню, но никто не открывает. Звонок адский, мёртвого поднять можно. Наконец какое-то движение за дверью-"Кто?" -Это, я, Лев, Лёва! Открывай, сеструха, не узнаёшь? -Мой брат в армии, пошли вон! -... ? -А то милицию вызову! Я совершенно оторопел не зная как быть. За дверями удалялись шаги. Наконец снял шинель, пристроил чемодан-дипломат к дверям вышел из подъезда. Никого. В пустынном дворе только ветер гоняет снежинки, в окнах свет не везде, в нашей квартире темно. Ну что ж, тряхнем стариной, я вскарабкался по газовой трубе до второго этажа. Пробираясь по ней до балкона поравнялся с окном кухни и в этот момент там включили свет. Соседка ойкнула, но быстро сориентировалась увидав сержантские погоны, высунулась в форточку: -Лёва, ты что ли? Отслужил? Может тебе балкон открыть? -Здрасьте, тётя Нина, вот ключи забыл, а дома, похоже, никого. Уже залез на перила соседского балкона я легко подтянулся и по прутьям ограждения влез на свой этаж. Через стекла на меня смотрела сестра. В руках какая-то палка. Вот дура! Наконец узнала - открыла шпингалеты: -На самом деле ты что ли? -Да кто ж еще. Привет! *** Дембель неизбежен. В армейке это знал каждый дух. И как бы трудно не было, с каким бы чувством ты не валился в кровать по команде "отбой", или борясь со смертельной усталостью на первом посту охраняя знамя полка, или утопая в горах не чищеной картошке в наряде по столовой, все знали, что дембель неизбежен! Это спасало, это придавало сил. -Мороз, ты что после армии делать будешь? Решил уже? Интересно. Вовчик Морозов выбирая очередную картофелину авторитетно заявлял: -Я к отцу поеду! Ямало-ненецкий автономный округ, Тазовский район, поселок Газ-Сале. Вот, адрес выучил уже. Он задрал голову вверх мечтательно закрыл глаза. -Вова, ты хоть представляешь этот край географии? Там десять месяцев зима, два дня лето. Мы дружно заржали. Я, Байол, Шмель, Рума, Петрович. -Не хочу в Грозный возвращаться, там если ты не в банде, то тебя чмырят. Ничего не поможет. Я вот первый разряд по боксу имею и бесполезно. Чены только толпой нападают, не отбиться. А я в банду вступать не хочу. -А ты в самом Грозном живешь? Это ведь русская крепость! Что там русских банд нет? -Есть там и русские банды. А в Надтеречном районе, где я живу нет. Вот и не дают мне прохода. Лучше к отцу, он мне писал-у них красиво, рыба всякая водится. -Рыба. Да к черту эту рыбу, там её столько, что поленницы из неё делают. А я вот в Новый Уренгой поеду жить, у нас там квартира. И зарплаты хорошие. -Байол, ты же говорил, что из Новгорода. -Из Нижнего Новгорода, ну и что, у нас и там и там квартира. Я в Новой Уренгое практику проходил и экскаватор в болоте утопил. Мы приблизились к Игорю Байолу: -Это как утопил? -Очень просто, когда живешь в балке на буровой месяц или два, делать там нечего. Я все книжки прочитал, все места обходил, да там и не походишь много. Ну вот задолбало меня в очередной раз сидеть, я к бугру, бригадиру, мол, можно на тракторе прокачусь? А он мне, да пожалуйста. Только, давай, сам. Заводи, делай что хочешь. Я полдня его завести пытался, но завёл. Потом поездил туда-сюда. Места мало, буровая, площадка для вертолета, да и всё. И болото кругом до самого океана. Вот я случайно с площадки и съехал, туда-сюда - выехать не могу. Пошел за мужиками, пока ходили трактор по кабину засосало, а потом и полностью. Мужики хохочут, что до пенсии за бульдозер платить буду. Я к бригадиру. А он мне говорит, ты главное не болтай, нам в следующем месяце новый пришлют, и мужикам скажи чтоб тоже не трепались. Утонул и утонул. Спишем. -У нас за трактор бы тебя в яму на месяц посадили, -проворчал Мороз, - Чтобы неповадно было в следующий раз. -Дикие люди-дикие законы, -заключил Байол. -А я в Караганду поеду жить, -Дима Петрович бросил с бульком почищенную картофелину в бачок, -Большой город. -Ты же до армейки и жил в Караганде-влез я. -Я в Темиртау жил, как говорится, большая разница. Там завод только. Ненавижу завод, грязь, дым, угар сплошной. -У нас тоже завод, да и не один. Урал - Опорный край державы! Я на заводе работал, нормально. Интересно даже. Дима посмотрел на меня и скривил рожу. Он рабочей суеты не любил, вот и сейчас: я третью картошку чищу, а он только одну одолел. -А мне институт надо заканчивать. Я вот как дембельнусь, то сразу в институт поеду восстанавливаться. Буду дороги строить. Это Рума. Он все время говорит про институт и высшее образование. И даже посматривает на нас с высока. Говорит, что человека с пту сразу видно. Козёл. -Да, что тебе этот институт даст, вон Игорёша институт закончил, а трактор утопил!- заржал Шмель.-Я вот вообще работать не хочу. Открою секцию карате и буду деньги за занятия собирать. Школа мангуста, йопть. -Шмель, это ведь не карате, это кунг-фу - авторитетно заявил Мороз, - Я вот только на расстояние удара к тебе подойду и вырублю тебя "двоечкой". -А нога длиннее чем рука, попробуй подойди - вскипел Шмель. Он и правда ногами махал знатно, даже как-то турник свалил ногой, потом мы час тросы натягивали. -Давайте-ка ребята поднажмем, до двенадцати надо всё сделать и баиньки - это дежурный по столовой прапорщик Ищенко или Тыщенко, все время их путаю. Когда с этим прапором идем в наряд, то всегда сыты и поспать даёт нормально... . Я открыл глаза. Спать не хотелось, на часах ходиках четыре утра. В Новосибе семь и гремит команда "Рота подъём!". К чёрту Новосиб, к чёрту армию, к чёрту подъём, я теперь гражданский человек, имею права не просыпаться. Через десять минут я встаю и шлепаю на кухню босыми ногами ставить чайник на плиту. Можно чаю попить, без зарядки, это что-то... *** Я лечу, не во сне. Лечу на Ту-154 в город-герой Киев. Тётка моя мне подогнала путёвку на семь дней. Как раз до Нового года успеваю. 31-го в три часа дня должен вернуться в аэропорт Кольцово. Если всё будет нормально. Да всё и будет нормально. Я свободный человек, лечу куда хочу. Запах аэропорта, запах взлётной полосы, знакомо, как родное. В 84-ом в стройотряде я строил эту ВПП-2 - взлётно-посадочную полосу, для больших самолётов-Ил-86, АН-225 "Мрия" - наша мечта, самый большой в мире самолёт. Когда гул становится равномерно-нудным глаза закрываются сами собой. ... -Нужны добровольцы, в аэропорту Толмачево над грузить-таскать, работать только ночью, днём отсыпаться. Кто желает, шаг вперёд. Мы почти все шагаем вперёд, комбат проходит вдоль строя показывает кто доброволец. Я доброволец! - Что делать, что грузить, тяжелое? Подполковник Аслёзов морщится и тихо говорит: -На месте всё узнаете. Командиры подразделений подать списки от рот и взводов. Вечером мы грузимся в ЗИЛ. Гадаем, зачем едем. Никто не знает. Даже старший прапорщик Глоба - наш ротный старшина. Он молчит. Разберёмся. Два часа слоняемся по грузовому терминалу. Команда "к машине", по взлётке подъезжаем к остановившемуся Ту-134. Прапорщик командует водителю и тот подъезжает задом к хвосту самолета. По трапу сходят пассажиры. Грузовой люк открывается, какой-то летун в синей форме высовывается и командует: -Забирайте! Я первый влезаю в люк и вижу среди чемоданов и сумок деревянный ящик из не строганных досок. Пробираемся сквозь этот скарб, тащим ящик, тяжелый, большой. Даже не думаю, что в нём. В грузовом отсеке тесно, тащим втроём, на машине принимают восемь человек. Следующий ящик. Всё. Следом подтягивается персонал аэропорта сбрасывая чемоданы и сумки с четырехметровой высоты в тележку. Варвары. Ночным Новосибирском едем куда-то. Рума говорит, что едем в криминальный морг, он уже поговорил с летунами. Взорвался газопровод где-то под Уфой. Много жертв. Есть дети. Мы молчим стараясь не смотреть друг на друга. Оживляемся только когда надо втаскивать гроб в морг. Через заднюю дверь в подвал ящик еле влезает. В морге встречаем другую команду из сапёрного батальона, делимся впечатлениями. В деревянном ящике цинковая коробка. Её вскрывают консервным ножом, таким же какой есть на любой кухне, только большой. Смотреть, что в коробке не хочется, я курю сигарету одну за другой, в перерывах перекладываем местные трупы на свободные каталки, на пол, друг на друга. Десять дней ночных смен. Тридцать с чем-то коробок, некоторые маленькие. Доброволец, мля... Резкая боль в ноге, открываю глаза вижу табло, на нём: "Пристегните ремни", нога затекла и ноет. Энергично растираю её -Уважаемые пассажиры наш самолет совершит посадку в аэропорту Борисполь... . *** Ласково просимо! Киев город красивый, но Питер мне нравится больше. Ленинград добрее что ли. Чисто внутреннее ощущение. Это так, к слову. В голове всё время звучало: Крещатик, крещатик, я по тебе иду на дело... В гостинице где мы поселились кормили нас на убой, даже на завтрак. Женщины из нашей группы спали как пожарники. На завтрак они опаздывали и в ресторан спускались когда все столы уже были убраны. А я вставал рано, ел много, после армейской еды просто наслаждался: сметана, масло, творог, омлет, сыр, буженина. Здесь познакомился с Андрюхой который жил со мной в номере. Он тоже был из Свердловска, но приехал не один. С девушкой. Не женой. Говорил мне, что хочет жениться. Добивался у администратора, чтобы им дали отдельный номер, но даже за деньги ничего не получалось. Совок! Каждый раз когда я входил в номер они подрывались с кровати, поправляя покрывало. После этого я стал на всякий случай стучаться, но Андрюша возмутился, что я не обязан этого делать входя в свой номер. Укатывал он её всю недель, но, кажется, она ему так и не дала. Уже когда мы собирались домой он мне сказал, что жениться на ней не будет. А потом внимательно посмотрел на меня и спросил :"Не нравится ли тебе моя девушка?" Я не определенно пожал плечами и заявил, что не думал об этом. Достал он меня вопросами. Еле отвязался. Баба, его, к слову, мне не нравилась. Красилась как попугай, яркими цветами, начесывала волосы в торчащую кочку, при этом слова из неё не вытянешь, как из Эллочки Людоедки. Какой-то микс "Аварии-дочь мента" и Сиси Кетч. К тому же она пользовалась какими-то адско-резкими духами, что находясь в одной комнате с ней у меня начинала кружиться голова. Кроме обязательных экскурсий по городу было кино в самой гостинице, бабы в свободное время бегали по магазинам. Пару раз и я сходил в универмаг и в "Одяг та взуття", но ничего приличного не нашел. Ни кроссовок ни зимней обуви не было. А больше мне ничего и не надо. Куртка "аляска" моя была еще в приличном состоянии, джинсы почти новые. Я их купил как раз перед армией. "POST-ы" держали форму, но были мягкими, мне нравились, только пришлось отпороть петлю со штанины. Такая большая петля, как ручка, широкая и мощная, для чего непонятно, была версия, что маленький ребенок может держаться за неё. Но это не точно. Я гулял по Киеву во все стороны, мост Патона, левый берег - какой-то рынок с фруктами, Подол, Бессарабский рынок, проспект Победы. Тут случилась смешная история. Сел я в метро, пересел на другую ветку, два раза спускаясь на эскалаторе, так, что заложило уши. Выбрал конечную станцию-проспект Победы и поехал. Ехали долго. Народу почти ни кого. Выхожу и читаю: Проспект Перемоги. Что-за чёрт! Где-то я не там вылез. На кой мне этот Перемога. Иду головой кручу, а на встречу парень, видимо местный. Спрашиваю его: где проспект Победы? А он так: на меня смотрит и молчит, а потом выпалил: -Що москаль чи що? Так Перемога и есть Победа! Ну раз приехал, надо хоть оглядеться, вышел наверх, а там и смотреть нечего. Автобусное кольцо, сосновый лес и пыльная раздолбанная дорога уходящая вдаль. Прямо как у нас проспект Космонавтов в сторону Верхней Пышмы. Экскурсий было много, женщины из нашей группы возмущались, что они "не могут по-большому сходить по магазинам", чтоб так, на весь день. И прикупить что-нибудь "не поганое", ха! Кому что. В Бабий Яр мы поехали на автобусе после обеда. Сначала нам про футбольную динамовскую команду рассказали, пронзительно. У меня только один вопрос крутился в голове: какого чёрта эти футболисты делали в оккупированном Киеве, почему не на фронте, родину защищать? Но кто-то меня опередил и экскурсовод ответил: -Они все были в плену... . Постепенно мы перешли к памятнику где был Бабий Яр, вот тут наш экскурсовод разошелся, он так проникновенно поведал нам про местную трагедию, что наши женщины заплакали почти все, а у меня перехватило горло. Я уже был готов дать ему червонец за это, как вдруг он без перехода от трагической истории совершенно обыденно сказал: -На этом экскурсия закончена, дайте кто-нибудь сигарету! Хоть бы выждал минуту-другую, стал бы богаче. Киево-Печорская лавра понравилась, так много религиозных строений не видел ни где. Маковки, кресты, домики, запах ладана и перезвоны. Красота! Лепота! Говорят, что здесь есть мощи Ильи Муромца, ну и других древних русских святых. Пошли в подземелья. Узкие и крутые ступени кружили во все стороны. Справа и слева углубления, в них кости лежат, иногда без черепов, в другом месте наверное хранятся. Скелеты маленькие, будто детские, жутковато и темно. Надписи, разобрать порой невозможно. Из освещения только редкие светильники на поворотах и свечки в руках у туристов. Свечи тоненькие, в узорах древнего письма. Узнаваемы только некоторые буквы и не