Карты, притомившиеся ждать в коридоре, не дожидаясь, пока их позовут, боком полезли на сцену в кабинет.
Туз, как стало ясно всему классу, питал ко мне горячие чувства. И с разгона, не разбираясь, зарядил кулаком по башке наглецу Германну.
Две другие карты среагировали. Тройка схватила Туза, Семерка повисла на Германне, который оцарапался об английские булавки, озверел… Но…
Вмешался Пушкин.
Он призвал актеров к ответу. Для большей доходчивости Поэт колотил томиком по плечам увлекшихся лицедеев, лупил по головам… И повторял важную по его авторскому мнению мысль:
– Графиня не отвечала!
– ?
– Графиня не отвечала!
Туз выпустил Германна, Семерка и Тройка тоже перестали толкаться и отцепились от товарищей. Пушкин свирепо, нам стало ясно, что этот точно не раз и не два затевал дуэли, указал раскрытой книгой на меня.
– Графиня не отвечала. Германн увидел, что она умерла. Умерла! Умерла…
За первым столом тихо всхлипывала химичка, до которой наконец дошло, что же здесь происходит: не жестокий подлый глумеж над возрастом, а искренняя жажда порадовать.
Так как я уже села, а по сценарию должна, наоборот, упасть, Тройка решила мне помочь. Нажала на плечо, чтобы шустрая покойница, норовившая вообще слезть со стола, легла обратно. Я почему-то стала сопротивляться. Тройка оцарапала меня английскими булавками. Я завизжала. На выручку кинулся уже Германн. Свалились и завозились за столом мы втроем. В запале порвали мою юбку и затоптали косынку.
Кто-то из одноклассников догадался начать аплодировать, чтобы остановить это непотребство. Задние встали, чтобы лучше видеть, и громко хлопали.
Передумав драться, чему опять способствовал Поэт, мы поднялись, взялись за руки. Поклонились сначала Анне Фердинандовне, которая крутила в руках остатки гвоздик, потом остальным зрителям.
Пушкин так тряс головой, что с него наконец свалился тюрбан.
На переднем плане три карты от избытка адреналина и общей лихости танцевали маленьких лебедей слева направо: от входа в класс до Анны Фердинандовны, потом справа налево, от любимой учительницы до двери… Все как положено взялись руками друг за друга, растопырили локти, взбрыкнули ногами.
Позади лебедей Старая Графиня рыдала на груди у Пушкина, который, оглаживал покойницу по спине и шепотом уверял на ухо, что в целом, по его мнению, представление удалось.
Германн, вошедший в роль соблазнителя, посылал зрителям воздушные поцелуи.
Наконец все заткнулись и остановились.
В наступившей пронзительной тишине Анна Фердинандовна поблагодарила нас за поздравление. В том смысле, что наша трактовка классики ее удивила, но не разочаровала.
– Во всяком случае, это было неожиданно. И необычно. И я многое видела за почти сорок лет в школе. Но такое… впервые! Спасибо, мои дорогие!
Восьмое марта – это необязательно просто букет цветов для любимой учительницы. Правда же?
Полиглот
Осенним мрачным утром сижу в «газельке». Трясемся по направлению к метро. Дергаясь, продирается транспорт сквозь пробку. Привычно хмурый и сонный народ, больше похожий на груз, чем на жителей прекрасного города, – в глухом молчании.
Приближаемся к конечной остановке минута за минутой.
На угловом заднем сиденье хрупкий юноша, на которого никто поначалу внимания не обращал, ну юноша и юноша… у него звонок. Отвечает.
Вау. Слышу легкий и вкусный английский.
Почти детским голосом он торопливо обещает перезвонить, когда доедет и откроет документы. И все такое. Не успел положить трубку – опять звонок. Востребованный парень. Отвечает опять по-английски. Но теперь девушке. И говорит чуть дольше, заканчивает разговор комплиментами. Начинает улыбаться. Даже сиять.
Я прямо перед ним сижу, его лицо в стекле оконном мутном отражается. Опять ему звонок! «Газель» уже насторожилась. И не зря. Мама миа, он бегло стрекочет на испанском!
Длиннющими предложениями, как положено, быстро и слепляя их в одно почти слово. Выдох – красивая трель. Разные коза, трабахо, пердито, буэно, абла и так далее. «Газель» заслушалась. Молодой человек опять стремительно свернул разговор. Нежно попрощался с неведомой нам Жюстиной.
Так я перевела, а не понимаю почти ничего. Ладно.
Не прошло и трех секунд, как у нашего попутчика опять звонок. Теперь вся «газелька» обернулась и смотрит на него требовательно. Скрестили взгляды. Навострили уши в ожидании шоу.
В абсолютной и внимательной тишине юноша отвечает на звонок. И на этот раз по-русски.
– Алло? Мне не очень удобно, перезвоню.
Какая-то секунда, я не выдержала и хихикнула, дальше грохнула вся «Газель». Смеялись старики, хохотали красивые девочки, по виду студентки, дико ржал водитель. Юноша прикусывал губу, улыбался, потом тоже не выдержал.