Босс неловко потрепал Галину по плечу.
– Забирай. Я добрый сегодня.
Надо ли пояснять, что японцы от подарков были в диком восторге?
P. S. Мария Ивановна прожила еще около двух лет. Босс покупал у нее рисунки партиями. Иногда презентовал иностранцам. Однажды со стен в мансарде его дома внаглую почти все картинки сняли и увезли друзья-рыболовы. Выпросили. А он не отказал. Да. Босс стал рыбачить. Приглашать товарищей в гости. А еще поменял машину. Низкую статусную бизнес-класса на бандитского вида огромный вульгарный джип.
Орел нашел свое место в закутке у второго камина. А в кабинете поселился смешной лось с танцующими на его широкой спине белками.
Серая Ксюша
Мы не дружили со старой кошкой Галины. С древней серой красотулей, которой было больше двадцати лет, а эта вредина продолжала гармонизировать своим совершенным видом пространство дома. Нагло попирая время. Оставалась сильной, легкой, пушистой и глазасто-зубастой.
Следила за мной, когда я приходила в гости.
Ксюшка была уверена в моих намерениях обокрасть хозяев – как минимум. Стоило мне приблизиться к кухонному шкафу, к холодильнику – она издавала возмущенный мяв. И летела к Галочке, к ее мужу. Звала на помощь.
В итоге со временем Ксюша ко мне почти привыкла. Это был холодный дипломатический мир, полный мелких шпилек, презрительных взглядов, нот протеста.
Однажды я работала за полночь на кухне. Захотела перекусить. Только протянула руку к дверце – физически ощутила злобный взгляд. Ксюша нарисовалась сбоку. Села. Обвила лапки в кипельно-белых носочках мохнатым хвостом и всячески, сверкая глазами, выражала мне свое недовольство. На подкуп…
– Хочешь чего-нибудь? Тебе тоже дам?
На подкуп она не шла. Плевалась ядом и злилась.
Утром ворчала, крутилась вокруг Галины, жаловалась на меня. Трудно было не догадаться.
– Что? Наташка ночью лазила в холодильник?
– Мяу! Мяу!!!!!
Так мы с ней и сосуществовали при встречах. То ли хрупкий мир, то ли вооруженный нейтралитет.
На похоронах Галины, когда мой мир опрокинулся, упал на плечи, придавил к земле. Помню и не помню весь этот день рваными черно-белыми кусками… В какой-то момент я забилась на лестницу, где уже ничего не видела от слез, царапая перила сломанными ногтями… Тихо скулила, не понимая, как сейчас заставить себя подняться.
Гроб понесли в катафалк. Пора ехать на кладбище. Я давилась слезами, в горле булькало, перед глазами плыли какие-то мутные полосы. Пыталась встать и не могла. К моей руке на ступени прижалось что-то мокрое. Что это? Носик?
Сфокусировалась, не без труда, на светло-сером пушистом облаке. Ксюша влезла на колени. Мне! Своему давнему неприятелю.
Я прижалась лицом к опасному зверю, который огромных крыс душил пачками и не боялся ничего и никого на свете, включая грозу, фейерверки, соседских злых собак.
Ксюша спрятала страшные когти. Она вся была нежным комком света, тепла. Я скулила, она терлась боком о мою грудь, горло. Обнимала лапами за шею. Ни до, ни после мы не соприкасались с ней вот так.
Меня звали. Я слышала голоса. Надо было идти на улицу к катафалку.
Ксюша прижималась мордочкой к моему лицу. Нюхала мои уши, мокрые щеки. И тихо, почти беззвучно мурлыкала. Я ощущала, как вибрирует и дрожит ее тельце.
Дыра в моей душе на какое-то время перестала быть сквозной. Ксюша положила на нее заплатку. Себя.
Серёжа
Сначала небольшое предисловие о том, как Сережка вошел в мою жизнь. Ну, или о том, как ему «нереально повезло» с таким счастьем, как я, познакомиться, сблизиться…
Выше вы читали историю про виноград. Помните? Это все о нем, о друге моем, с которым в «Эрудит» резались, в «Что? Где? Когда?» играли и болтали до утра о любимых книжках.
Итак, я вернулась в родной город. Мне семнадцать, нос вверх, замыслы громадные, настроение боевое, несмотря на то что все наперекосяк и причин для ликования нет. Но юность. Энергия.
Все кипит и бурлит: кровь, мечты, события. В первые же сутки на малой родине моей сажусь в троллейбус, еду навестить Нинулю. Знакомый двор. Пешком на девятый этаж. Лифт привычно не работает. Застаю подружку мою с пузиком, примеряющую белое платье.
Пока перевариваю ситуацию, Ниночка, бывшая одноклассница, ровесница, – хохочет и зовет маму, мол, а ты сомневалась, что Наташка будет на моем празднике! Вот! Это при том что я жила совсем не в Саранске последние два года. А мобильных и Интернета не существовало, дистанционное общение вершилось через бумажные письма, приезжать назад я не планировала. И соответственно, Ниночке про то, что буду у нее дома, не сообщала. Но про обломанные планы моего первого и отнюдь не последнего поступления во ВГИК – в другой раз. Это отдельная трагикомедия.