Вдохновленный этой идеей, я пробрался мимо равнодушной ко всему, кроме своей кормушки докторской клячи и проник в дом через ближайшее окно. Мне повезло: окно вело именно туда, куда мне было надо, то есть в кухню, и она была совершенно пуста. Вообще, мне в последнее время везло очень часто, а это не очень хорошо, потому что притупляет бдительность. И это мне предстояло испытать на собственном опыте. Нет, поначалу все шло замечательно: я сориентировался в темноте, не разбил ничего из посуды и даже безошибочно отыскал место, где кухарка держала мед и другие сладости. Но вот когда я, с набитым пирожками ртом, спрыгнул с буфета вниз, то случайно задел большую медную миску с мукой. По пути на пол миска несколько раз переворачивалась и наделала столько шума, сколько, наверно, не смогла бы устроить и одновременная канонада из всех орудий Императорского войска. Конечным пунктом ее приземления было не что иное, как моя многострадальная голова. Отряхивая муку с волос и пытаясь унять звон в голове, я высказал миске все, что я думаю о ней, ее предках и хозяевах, и так ругался, что даже не сразу заметил, что у меня появился зритель. Не знаю, когда именно кухарка вошла, но судя по широко открытому рту, выпученным глазам и трясущейся в руке свече, увидела она более чем достаточно.
- Ну, вот и все! - пронеслось у меня в голове. - Всему конец!
Я ожидал, что кухарка начнет звать стражу, но вместо этого она лишь открывала и закрывала рот, как вытащенная на берег рыба. Еще через пару минут наблюдения за ее мимикой у меня возникла робкая надежда на то, что я еще смогу как-то выкрутиться. Может она с перепуга свалится в обморок или ее хватит удар? Хорошо бы это сопровождалось потерей памяти...Но кухарка оказалась женщиной сильной.
- Кто ты? - спросила она, наконец, не переставая дрожать. - Скажи мне правду, я знаю, что ты не простой ребенок!
Дела обстояли еще хуже, чем я думал. Говорила мне матушка, что ругаться - грех. Но теперь уж ничего не поделаешь, остается одно - бежать! Я начал прикидывать, как бы половчее обойти эту корову и выскользнуть в окно, когда вышеупомянутая корова заговорила вновь:
- Я поняла кто ты, - проговорила она хриплым голосом.
Вот как?!! Я и сам то не знал, кто я на данный момент, а она, видите ли поняла! Дело осложнялось. Я с интересом уставился на кухарку, с которой творилось нечто невообразимое: она тряслась все сильнее и ее необъятные груди вздымались так высоко, что еще немного и тонкая ночная рубашка треснула бы по швам.
- Говорила ведь я ему, кровопийце, что нельзя вытравливать плод, да разве его уговоришь, - бормотала она в каком-то загадочном для меня исступлении. - Это ведь все Седрик, мерзавец! Из-за него я терплю эти муки, а теперь еще и ты! Не подходи ко мне, призрак! Сгинь, сгинь, сгинь! - истерически взвизгнула она, когда я попытался дотронуться до нее, чтобы успокоить. - Я знаю, ты - дух убитого мною младенца! Да, я согрешила, но почему ты пришел мстить мне, иди к нему, убийца - Седрик! - После этих слов кухарка упала на колени и зарыдала, закрыв лицо руками.
Первым моим порывом было броситься мимо нее к выходу и бежать из этого сумасшедшего дома, куда глаза глядят. Но потом я вдруг вспомнил сцену в Запретной секции, и подумал: "А почему бы и мне не воспользоваться ситуацией как это сделал старикашка?!". Даму, конечно жалко, но в моем положении выбирать не приходилось. Кроме того я вспомнил вдруг, что Седриком звали доктора, который, как выяснилось, любил еще кое-что помимо кровопусканий. С ним у меня были свои счеты. Поэтому я не убежал, а надул для важности щеки и изрек: "Встань, несчастная!"
Несчастная вставать почему-то не пожелала, и продолжала истерически рыдать, мотая при этом во все стороны головой, как кобыла, которую кусают слепни. Пришлось повторить свой призыв. Эффект оказался тот же.
- Встань, или будешь проклята навек! - заорал я, разозлившись окончательно. Это, наконец, подействовало.