Надо сказать, что доверив меня Рыжему Ясю, великанша сделала наилучший выбор. Лучший, разумеется, для меня. Большего балбеса, чем Рыжий Ясь, я в своей жизни не видел, и вряд ли когда-либо еще увижу. За какое бы дело он не брался, всегда все портил. Если великанша просила его помочь ей на кухне, то обед обязательно подгорал, молоко убегало, а огонь из очага таинственным образом перекидывался на все рядом стоящие предметы, даже на железо и глину. Если его посылали на охоту, то он или терял арбалет, или ронял кисет с порохом в единственную на весь лес лужу, или же попадал в самим же им поставленный капкан. Даже копая уголь - уж что может быть проще, Рыжий Ясь и то умудрялся попасть в переделку: то у него лопата сломается, то он сам себя землей закопает. Занявшись разбоем, Яси пытались приспособить к этому делу и Рыжего, но после того, как выпущенная им пуля вошла аккурат в правую ягодицу Черного Яся, об этом уже не могло быть и речи. Да что там говорить, Рыжий Ясь не мог даже несколько шагов пройти не упав. Не человек, а какая-то ходячая катастрофа. В последнее время ему доверяли только полоть огород да пасти козу, ну и я вот, свалился теперь на его голову. Пораженный до глубины души такой несправедливостью со стороны матери, Рыжий Ясь решил заглушить обиду большим количеством пива. Не прошло и часа, а он уже валялся в зарослях чертополоха в обнимку с бочонком. Я же был предоставлен самому себе, к моей великой радости.
Будь на моем месте настоящий 2-х летний ребенок, то при таком присмотре, он в тот же день свалился бы в колодец. Хотя возможно именно на это великанша и надеялась. Больше всего на свете она не любила необъяснимых вещей. Из своего обширного жизненного опыта великанша твердо знала, что необъяснимые вещи влекут за собой большие неприятности, и чем загадочней были события, тем больше неприятностей они приносили. Ничей ребенок, найденный в багажном ящике относился именно к такому роду вещей, и, хотя великанша не могла себе даже представить каким образом маленький сопляк мог доставить ей неприятности, но интуитивно она чувствовала угрозу. В первый же вечер, после того, как все пленники были допрошены, и ни один не захотел признаваться в своем отцовстве, великанша потребовала привести загадочного ребенка в свою комнату. Надо сказать, что она была единственным человеком в доме, у которого была отдельная комната. Все остальные спали вповалку в общей зале, вместе с курами, собаками и козой. Причем ближе всех к очагу спали братья Яси, затем беременная жена Черного Яся, затем остальные жены и ценные пленники. Я, вместе с остальным скотом спал почти у самой двери, и мерз так, что думал до утра превращусь в ледышку. Зато в комнате великанши был свой камин, и жар от него шел почти нестерпимый. Велев Рыжему Ясю раздеть меня, великанша долго вертела меня во все стороны, пока я не начал хныкать.
- Ребенок как ребенок, - сказал Черный Ясь, мамашин любимчик и первый помощник, - и че ты дергаешься, не понимаю!
- Как он себя ведет? - спросила великанша у Рыжего Яся, не обращая внимания на слова старшего сына
- Да ревел весь день, как белуга, - сплюнув сказал тот. - Все папаню какого-то звал. Целый день тока и слышу: "Папаня, папаня!".
Это действительно было так. У меня было время обдумать свое поведение и я решил, что единственным, на кого я смог бы свалить ответственность за мое появление в багаже, был ныне покойный хозяин кареты. К моему облегчению Черный Ясь тоже довольно быстро пришел к этому выводу.
- А ну-ка, взгляни на это малец! - с этими словами он показал мне куртку из волчьего меха.
- Папаня! - взревел я, мгновенно вспомнив, что в последний раз я видел такую же на плечах покойного контрабандиста.
- Ну вот, все и разъяснилось, - удовлетворенно сказал Черный Ясь мамаше. - Так что можешь теперь успокоиться.
- Так то оно так, - хмуро ответила та, - а все ж чутье мое меня еще ни разу не подводило.
При этом великанша наградила меня таким взглядом, которому мог позавидовать и сказочный василиск - в камень я, правда, не превратился, зато весь покрылся холодным потом, и это не смотря на то, что стоял совсем рядом с камином! Этот взгляд заставил меня переоценить свое положение и привел к очень важному выводу: надо делать ноги. Если до этого момента я еще раздумывал не задержаться ли мне у разбойников немного, хотя бы пока не пройдут дожди, то теперь у меня осталось лишь одно желание - удрать подальше. Не важно, что я не знаю дороги, в лесу водятся хищные звери, а у меня нет ни теплой одежды, ни пищи! Никакая из этих опасностей не могла сравниться с убийственно холодным взглядом великанши.