- Я так думаю - надо его "успокоить".
От этих слов меня мороз пробрал по коже, даже не смотря на исходящее от очага тепло. На мое счастье остальные члены семьи придерживались несколько иного мнения.
- Ты, маманя не обижайся, - пробасил Черный Ясь, - но может ты ошибаешься?
- И то, - подал голос Рыжий Ясь, - я с ним цельными днями сижу, ниче такого не заметил. Малец как малец, может только тихий слишком.
От благодарности и умиления у меня даже комок к горлу подкатил. Так бы и расцеловал сейчас этого рыжего балбеса в обе щеки. Заговорили и остальные члены семьи. Даже женщины тихонько выражали сомнения в правоте Великанши.
- А ну, тихо! - взревела наконец та, перекрывая общий ропот. - Вы что же, думаете я из ума выжила? Говорю же вам, я застала его в своей комнате, рядом со взломанным сундуком. А в руках он держал ни блестяшки и не монетки, как детям обычно нравятся, а письмо, которое нашлось вместе с ним в карете! И письмо это он читал, готова поклясться могилой Трогга! Это не ребенок а нежить какая-то!
- Ну вот и все, - обреченно подумал я, глядя на ошеломленных такой отповедью разбойников. - Теперь за меня никто не заступится.
И, как оказалось, был неправ. Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны - от Черного Яся.
- Ты, маманя, как хочешь, - сказал любимый сын Великанши, - но ребенка я убивать не стану. Душегуб я, конечно, знатный, да только на маленького у меня рука не поднимется. У самого, вон, скоро дите родится, - Черный Ясь нежно улыбнулся своей беременной жене. - Так что ты, маманя, на меня не рассчитывай.
- Ну что ж, - обиженно поджала губы Великанша, - не ты, значит кто-нить другой это сделает... Гнилушка?
- Не, ма, - покачал головой Гнилой Ясь, - тут я тебе не помощник.
- И я, - сказал Рыжий Ясь. - И я, и я, - хором загалдели остальные разбойники.
Пораженная внезапным неповиновением своих сыновей, Великанша наградила их таким взглядом, что те тут же затихли, виновато опустив глаза.
- Ладно же, - после долгого молчания прошипела она сквозь зубы. - Не будем его "успокаивать", хотя и надо бы. (Я облегченно вздохнул). Но и здесь ему не место. Сделаем вот что: отдадим его колдуну.
Дружное "Ах" было ответом на ее слова.
- Ну и сурова же ты, маманя, - проговорил, наконец, Черный Ясь. - Но будь по-твоему.
После этого собрание закончилось, и все начали расходиться. Этим вечером семейство Ясей было неожиданно тихим и подавленным. Не было ни обычных грубых шуток, ни шумной возни с собаками. Даже есть никто не стал. Все просто тихо расползлись по своим углам и заснули. Такое странное поведение разбойников заставило меня опуститься с небес на грешную землю. Конечно, я был безмерно счастлив от того, что меня оставили в живых, но решение Великанши заставляло призадуматься. Не такой она человек чтобы спокойно отпустить меня на свободу и забыть прежние обиды. Значит этот колдун вряд ли любит маленьких детей. Разве что хорошо прожаренными. Ох не придется ли мне еще пожалеть о том, что меня сегодня не убили?!!
Из клетки меня так и не выпустили, так что временя подумать об этом у меня было предостаточно. Жены разбойников меня жалели и тайком от Великанши подкармливали всякими вкусностями, но это меня мало утешало. Я мог думать лишь о колдуне, который должен был явиться со дня на день. И чем дольше я а нем думал, тем большим чудовищем он мне представлялся. Дошло до того, что он стал являться мне во сне. Стоило мне задремать, и мне обязательно снился колдун. В моих снах он был огромным, черным с гниющими зубами и глазами, светящимися красным. Он протягивал ко мне свои кривые руки и мерзко хихикал, а за его спиной стоял огромный чан с кипящей водой и... На этом месте я каждый раз просыпался, весь покрытый холодным потом и с бешено колотящимся сердцем. Стоило ли удивляться тому что эти несколько дней тянулись для меня как несколько лет.
Но вот этот день настал... Погода для появления колдуна была самая что ни на есть подходящая - такой грозы не припоминали даже старожилы. Все небо было иссечено молниями так густо, что при желании можно было читать без свечки ( если бы, конечно, не мешали ливень с градом, беспрерывные раскаты грома и собачий холод).