- Да что ты прицепился к этому письму? - спросил Рувэн, дуя на вафлю. - Ну, не получилось, что ты такую трагедию раздуваешь?
- Ты пойми, герцог ведь до этой идеи не сам дошел. Его кто-то надоумил. Кто-то гораздо более сообразительный и эрудированный. Герцога просто использовали, как марионетку. А кукловод, задумавший эту интригу, сидит где-то в тени и дергает за ниточки. И письмо, которое я нашел, ведет именно к нему. Я хочу знать, Трогг возьми, кто стоит за этим! Я хочу найти его и плюнуть в его мерзкую рожу! А ты говоришь - "не раздувай трагедию"!
- Эт вы про какое письмо говорите? - внезапно встрял Рыжий Ясь. - Уж не про то ли, что в карете нашли?
- Именно о нем, молодой человек, - вежливо ответил Ульрих. Излишне вежливо на мой взгляд.
- Так оно монаха было. Ну, того, тощего, с лысиной. Маманя с него много денег слупить надеялась. Уж очень, говорила, письмецо это важным оказалось. Монахи из миссии согласились за него золотом заплатить, во как!
Я от изумления чуть дара речи не лишился. Посмотрев на своих друзей, я увидел что их тоже распирает от еле сдерживаемых чувств.
- Откуда ты знаешь? - спросил я, наконец. - Тебе Гортензия... то есть мама сказала?
- Не-а, мы с Гнилухой под дверью подслушали как она того монаха допрашивала. Уж он и так изворачивался и эдак, и карами ей грозил всякими, да маманю вокруг пальца не проведешь! Как показала ему раскаленные щипцы, тут-то он весь свой пыл и растерял. Заговорил как миленький- все ей выложил!
- Может он еще сказал где должна состояться передача 2-й части письма? - вкрадчиво спросил старикашка.
- Я ж вам говорю: чирикал что твой воробушек, - пожал плечами Рыжий Ясь. - Маманя у него все вызнала. В постоялом дворе " Удачливый рыбак", что на Черной Ильтерке второе письмо передадут. Я эту гостиницу хорошо знаю, мы там часто бывали - потому и запомнил.
У меня просто не было слов. Я смотрел на Яся и не узнавал его. Рыжий балбес, который не мог даже лошадь оседлать как следует, которого презирали и унижали все, включая его собственную семью, предстал передо мной совсем в другом свете. Сейчас он казался мне сияющим вместилищем мудрости, самым прекрасным из представителей рода людского! Как же мы могли относиться к нему с таким пренебрежением!
- Пресветлая богиня, он знал! - промычал Рувэн, хватаясь за голову. - Ты понимаешь, все это время он знал! Нам нужно было лишь спросить! Сэкономили бы кучу времени!
И Рувэн схватил старикашку под руку и принялся отплясывать с ним какой-то дикий танец. К ним присоединился Рыжий Ясь, стуча ложкой по кастрюле. Да я и сам, не помня себя от радости, залез на стол и стал прыгать там, распевая во все горло наровинскую плясовую песню.
Именно в этот момент, держа в руках корзину с купленными на рынке продуктами, в дом вошла Мэнди. Правда, мы не сразу обратили на нее внимание - только после того, как из ее ослабевших от шока рук, вывалилась корзинка. Думаю, зрелище, увиденное ею не скоро сотрется из ее памяти. При падении в корзине что-то громко хрустнуло - омлета нам, видимо, сегодня не видать. Ой, что сейчас будет! Я даже зажмурился, предвкушая, что устроит Мэнди. Но, на удивление, ничего страшного не произошло. Девушка лишь проворчала что-то насчет напивающихся с утра мужланов, подняла корзину и прошла на кухню. Это было так на нее не похоже!
- Ф-фух, я уж думал она опять скандал устроит, - облегченно выдохнул старикашка. - Рувэн, она часом не заболела? Что-то с ней странное происходит.
- Ну почему сразу - заболела? Просто девочка подросла, и поняла, что с таким характером, как у нее, к ней никто не посватается. А замуж хочется - вот она и присмирела.
В этот момент с кухни послышался такой грохот, что у меня даже уши заложило.
- Что-то непохожа она на смирную овечку, - сказал я. - Вон, все зло на сковородках вымешает. Ладно, на всяких случай расходимся. Вечером соберемся у нас в комнате, обсудим дальнейшие действия.
Весь следующий день я слонялся по дому, изнывая от безделья и тревоги. В письме было написано, что передача второй части состоится через неделю после полнолуния, а это значит - завтра. Завтра я узнаю кто виноват в моих бедах. Завтра я смогу получить ответы на все свои вопросы. Завтра...
Я остановился перед комнатой, в которой находился Клаус в моем теле. Все это время я избегал даже подходить к этой двери. Умом я понимал, что веду себя глупо, но ничего не мог с этим поделать. Сама мысль о том, что я увижу самого себя со стороны внушала мне такое отвращение и ужас, что мои ноги сами поворачивались и убегали. Впрочем, может все-таки это было не так уж и глупо. Вот мой братец Хенцель, например, очень не любил, когда я, или кто-нибудь другой, примеряли его сапоги или куртку. Говорил, что ему неприятно видеть свои вещи на чужих людях. Что уж говорить о своем теле, голове, глазах и прочих мелочах, которые я привык считать своей неотъемлемой собственностью. Теперь их носит чужой человек, хотя и не по своей воле. И смотреть на это было выше моих сил. Но, похоже, сейчас у меня не было выбора. Я набрал в грудь побольше воздуха и толкнул дверь.