- А можно я малышу курочек покажу? - в зал вбежала юная служанка Труди. Она удовольствием возилась с Клаусом, и от этой заботы он на глазах оживал. Сейчас это был спокойный жизнерадостный ребенок, немного отстающий в развитии, но я был уверен, что он быстро наверстает упущенное.
- Конечно можно, милая, - ответила Мэнди.
Получив разрешение, Труди, вопреки ожиданиям, не убежала, а осталась в зале, и принялась пересказывать нам последние городские сплетни.
- Говорят, господин маршал велел починить крышу главного храма! - она замолчала и многозначительно посмотрела на нас.
- Ну и что? - первым не выдержал я.
- Как что?! - досадуя на нашу недогадливость, воскликнула Труди. - Если уж при нынешней дороговизне на древесину он крышу чинит, значит хочет скоро храм использовать. А на что еще может сгодиться храм, как не для коронации?!
Я с уважением посмотрел на служанку. С таким умением делать далекоидущие выводы, ей бы политикой заниматься, а не грязные стаканы со столов собирать.
- Следовательно, Императора так и не нашли, если маршал Ла Реньи решил короновать младенца? - тихо спросил я.
- Да хто ж его искать будет? - хмыкнула Труди. - Вона, все поле трупами усыпано на 10 лиг вокруг. Поди знай, императорское это тело, али простого пахаря?! А так, пока суть да дело, малыша коронуют, маршал при нем регентом останется. Тут то все те, кто на трон зубы точат, тот час успокоятся. Вот и у простого люда жизнь наладится.
- Только вот убитых не вернуть, - чуть слышно прошептала Мэнди.
Труди смутилась, и тут же убежала, сделав на прощанье книксен. Я искоса взглянул на Мэнди. Девушка выглядела плохо. И дело даже было в волосах, которые она не расчесывала наверно неделю и не в рваной шали, которой она кутала плечи в безуспешной попытке согреться. Просто Мэнди, которую я знал, исчезла. Пропала вместе со своей взбалмошностью, непредсказуемостью и отчаянной смелостью, со своим независимым характером, острым язычком и верным сердцем. Передо мной сидел бледный призрак той Мэнди. Призрак с осунувшимся лицом, покрасневшими от выплаканных слез глазами, и совершенно потерявший интерес к жизни. Она ни разу не рассказывала о том, что она пережила, когда услышала из пещеры голос брата, а потом громкий выстрел. О том, как бежала сломя голову к ближайшему выходу, как, обдирая в кровь ладони, карабкалась по склону холма, и все лишь для того, чтобы увидеть, что Рувэна больше нет в живых. Она не рассказывала, а я не спрашивал. Боялся услышать, что смерть Рувэна лежит на мне. Что это моя вина. Я, до дрожи в коленях боялся услышать это от нее. Потому, оставаясь наедине, мы, по большей части молчали. И молчание это становилось с каждым днем все более тягостным. Я даже начал замечать, что Мэнди меня избегает. Особенно с тех пор, как я поправился, и мне уже не нужна была постоянная помощь. И вот сейчас, бросив недоеденный обед, Мэнди встала и направилась к лестнице.
- Отнесу Ульриху поесть, - хмуро пояснила она. - Он в последнее время совсем сдал.
- Я сам отнесу, - ответил я, тоже вставая. - Пойди лучше прогуляйся, ты очень бледна.
Мэнди кивнула и вышла из трактира.
Старикашка действительно, не выдержав последних событий, слег в постель всерьез и надолго. Слава Пресветлой деве, лихорадка продолжалась недолго, а когда он пришел в себя, то смог проинструктировать нас, насчет того, какие лекарственные отвары из его запасов нужно приготовить, чтобы облегчить его состояние. Так что он быстро пошел на поправку, хотя и был еще очень слаб.
- Рауль, мальчик мой! - обрадовался старикашка, когда я зашел в его комнату. - Хорошо, что зашел. Садись, поболтай со стариком.
Я подвинул к его кровати небольшой прикроватный столик и, усевшись рядом, стал наблюдать как тот поглощает нехитрую хозяйкину стряпню. Вот у кого был отличный аппетит!
- Что-то ты невесел, - заметил старикашка, откладывая ложку. - Ну-ка, что у тебя стряслось?
Я рассказал ему о своих подозрениях на счет Мэнди.
- Глупости! - воскликнул старикашка.- Да с какой стати ей обвинять тебя в смерти Рувэна?! Мы все добровольно согласились помогать тебе, и поверь, знали, на что идем. Да если бы ты знал, как она обрадовалась, когда поняла, что ты жив! Да еще и поменялся наконец-то телами с бедным малышом Клаусом! Если бы ты видел ее в этот момент, ты бы понял, насколько твои подозрения безосновательны!