- Как раз это не проблема, - сказала вдруг Мэнди. - Ну, так ты идешь? А то я могу подумать, что ты просто боишься высоты!
Глава 8.
В сероватых предрассветных сумерках мы, наконец, добрались до какого-то грязного тупичка, где нас ожидал обещанный Мэнди "экипаж". Я, почему-то думал, что это будет цирковой фургон, но "экипажем" оказалась груженая соломой телега, с впряженной в нее старой тощей клячей.
- Залезайте и накрывайтесь соломой, - сказала запыхавшаяся Мэнди. - Да побыстрее, я хочу оказаться как можно дальше от тюрьмы, пока вас не хватились. И прекратите, наконец, хихикать!
Последнее замечание адресовалось мне. Я, действительно, находился в состоянии, близком к истерике - все происходящее слишком напоминало дурной сон, и только моя шпага, которую я сжимал в руке, убеждала меня в обратном. Пресветлая дева сохрани! Да если бы кто-нибудь сказал мне месяц назад, что я способен сбежать из тюрьмы, да еще по крыше, рискуя каждую секунду поскользнуться на мокрой черепице и свалиться вниз, в кромешной темноте, да еще в компании двух рехнувшихся жуликов, я бы назвал его отъявленным лжецом, либо сумасшедшим! И, тем не менее, это так и было.
Вообще, жизнь вне Наровина, оказалась, совсем не такой правильной и предсказуемой, как в "Правилах поведения и этикета для отрока из благородной фамилии", хотя этот поучительнейший опус (который мне в свое время полагалось выучить наизусть), претендовал на предоставление ответов на все случаи жизни. Там, например, было описано, как изящно поковыряться в зубах во время великосветского обеда, и каким образом протянуть даме оброненный ею веер, чтобы дать ей понять всю глубину вашего чувства, а также как поступать в том деликатнейшем случае, если от вас забеременела горничная вашей жены. Огромный раздел был посвящен дуэльному кодексу, где подробно разбирались интереснейшие случаи и редчайшие казусы, а также какие именно слова являются оскорблением чести дворянина и служат поводом для дуэли. Слово "трус" несомненно было в их числе, но что прикажете делать, если так тебя называет женщина да еще и не аристократка?! В "Правилах поведения..." приводился, правда, совет - что делать, если оскорбление наносится человеком простого звания. В таких случаях следовало, либо проучить наглеца как следует палкой, либо высокомерно проигнорировать и не снисходить до ответа. Увы, мой случай, видимо, не имел прецедентов. Или же составители "Правил..." считали, что благородный отрок просто не может попасть в такую ситуацию.
В любом случае, когда эта, забывшая все правила приличия девица, осмелилась сказать мне, что я боюсь высоты, мне не оставалось ничего делать, кроме как послать к Троггу все мои благоразумные намерения, и делом доказать обратное. Поначалу, я был так возмущен, что не очень обращал внимание на окружающее, из-за чего оступился и покатился вниз по крутому скату. Только чудом я успел зацепиться за карниз и не свалиться с крыши, что, учитывая, высоту башни, неотвратимо повлекло бы за собой мою гибель. Не знаю, сколько времени прошло, пока Рувэн и Мэнди смогли вытащить меня обратно, но мне показалось, что я висел там целую вечность. После этого, я стал гораздо внимательнее ( когда отдышался и перестал судорожно хвататься за все трубы на нашем пути), но тем не менее крыша была настолько скользкой, что пару раз мы все были очень близки к падению в прямом смысле этого слова. Ночка выдалась на редкость темная - новолуние, тем не менее мои спутники прекрасно ориентировались в хитросплетении крыш, труб и чердаков, у меня даже создалось впечатление, что этот путь проделывается ими не впервые. Что касается меня, то я очень быстро потерял всякое представление о том, где мы находимся, и найти дорогу обратно не смог бы даже под страхом смертной казни. Я просто тупо шел, а местами полз вперед, двигаясь от одной печной трубы к другой, и так сосредоточился на том, чтобы не поскользнуться вновь, что совсем забыл о цели нашего похода. Поэтому когда мы, наконец, доползли до края очередной крыши, и в корпусе напротив я увидел знакомую обстановку капитанского кабинета, то был очень удивлен. Сам капитан отсутствовал, зато в соседней комнате я заметил Констана и еще пару стражников, увлеченно играющих в кости.
Здание, в котором находились покои капитана, не имело общей крыши с остальной тюрьмой, а находилось, как бы внутри, во дворе. Расстояние между ним и тем корпусом, на крыше которого находились мы было довольно значительным, и я терялся в догадках - каким образом мои новые знакомые собираются преодолеть это пространство. Не перепрыгивать же - даже обезьяне это было бы не под силу! Но я их недооценил. После непродолжительного совещания, Рувэн привязал к веревке какой-то крюк, и принялся ее вращать над головой, постепенно увеличивая темп, а затем неуловимо быстрым движением швырнул ее вперед. Веревка перелетела на соседнюю крышу, и закрутилась вокруг печной трубы. Рувэн несколько раз дернул за нее, чтобы убедиться, что она хорошо закреплена, и привязал другой конец веревки к трубе находящейся возле нас.