Было видно, что речь была отрепетирована заранее, потому что сочинять такие глупости на ходу, да еще по отношению к моей скромной персоне, не смог бы даже мэтр Сэльмэ, который, судя по архаичности лексикона, и являлся автором сего блестящего спича. Во всей округе он считался самым ученым ритором и обладателем столь совершенного стиля, что его услугами не гнушался пользоваться даже секретарь его Высочества, когда требовалось сформулировать что-нибудь так, чтобы даже Трогг не разобрал - в этом мэтру Сэльмэ не было равных. Даже в обыденной речи он умудрялся пользоваться выражениями, вышедшими из моды еще 200 лет назад. Кроме всего прочего в его обязанности входило обучать королевских отпрысков грамоте, геральдике, риторике и счету. Я от его уроков увиливал, как только мог, а вот принцесса Анни-Лора по-видимому была послушной ученицей, и полностью переняла его премудрость. Впрочем, публика реагировала вполне благожелательно. Его Сиятельство Архиепископ даже соизволил поаплодировать после особенно удачного Анни-Лориного завывания.
А вот Дракон явно нервничал. Он беспокойно ходил вокруг дуба, и дергался каждый раз, когда принцесса брала верхнее соль. Маленькие его глазки заплыли гноем, и видел он не далее, чем на 3 локтя вокруг, слышал тоже плохо, но обоняние по-прежнему было замечательным. Незнакомые запахи волновали Дракона, предвещая неприятные тычки в спину. Я вполне разделял его тоску, но ничего поделать не мог - придется ему перенести еще несколько ударов и от друга детства (моего детства, разумеется). Надеюсь, он быстро сообразит, что именно от него требуется.
Анни-Лора, наконец, заметила меня и в приливе чувств хлопнулась в обморок. Наступила благословенная тишина. Следовало спешить, пока она не возобновила свои причитания. Выехав вперед, я поклонился высокому обществу, балкону, на котором валялась моя бесчувственная невеста, и, сотворив что-то отдаленно похожее на символ веры (из-за доспехов руки слушались с трудом), развернул коня в нужную сторону. От криков, типа: " Я спасу тебя, прекраснейшая! " я решил воздержаться - все равно из-за дурацкого ведра на голове их никто бы не услышал. Дядька Мирон вставил в мою руку боевое копье, тщательно затупленное на конце.
- Ну, - сказал он, - начали - и с силой ударил лошадь тяжелой железной перчаткой. Кобыла, до того мирно жевавшая травку, никак не ожидала такой подлости. С возмущенным ржанием лошадь взвилась на дыбы - я с трудом удержался в седле, и рванула вперед с невиданной прытью (по счастью в нужном направлении). В одной руке у меня было копье, другой я тщетно пытался натянуть вожжи, но чертова скотина уже "закусила удила" в прямом смысле этого слова и на все мои потуги только ускоряла ход. Дракон тоже почувствовал неладное, поднял голову, и вдруг с громким рыком поднялся на задние лапы, перебирая передними воздухе. Со стороны это, наверное, выглядело угрожающе, но на самом деле он просто унюхал меня. В детстве я проводил много времени играясь с ним, таскал ему вкусности и даже выучил его "служить", как хорошую собаку. Именно эту стойку он и демонстрировал сейчас, совсем некстати. Столкновение было неизбежным. Я зажмурил глаза и изо всех сил вцепился в луку седла. Последним, что я увидел, было стремительно приближающееся покрытое роговыми пластинами брюхо дракона, с каким-то маленьким углублением посредине.
Глава 2.
Когда я открыл глаза, был уже вечер. Переход в мир живых произошел мгновенно - только что я летел на встречу живой горе, и вот уже лежу на кровати в своей комнате. Я рывком сел и принялся себя ощупывать - на первый взгляд переломов не было, немного саднило плечо, но это пустяки. Заходящее солнце светило мне прямо в глаза, так что я даже не сразу заметил, что в комнате находится кто-то еще. Громкий вздох рядом с кроватью заставил меня подпрыгнуть от неожиданности, но тут я увидел знакомые обвислые усы и с облегчением набросился на их обладателя:
- Дядька Мирон, что ты здесь делаешь? Где все? Что случилось?
- Беда, принц, беда - дядька Мирон всхлипнул и вытер слезу обратной стороной ладони, - дракон-то сдох. Убили вы его, Ваше Высочество.
- Как это?! - от неожиданности я даже сел. - Он же вечный! У него же панцирь по всему телу! Ты же сам говорил, что дракон есть существо неуязвимое, потому его и убить невозможно!
- А вот оказалось, что и нет! Пластина-то панцирная у него на брюхе в одном месте приподнималась, а под ней ямка такая, типа пупка - вот в нее вы, принц копьем-то и угодили. Как он, бедный закричал, и как грохнется оземь - аж земля содрогнулась. Вас из седла тоже выбило хорошо хоть в другую сторону.- Дядька Мирон понизил голос.- А из пупка драконьего, когда он дух испустил, выкатилось колечко.