– Джингл беллс! Джингл беллс! Джингл беллс рок!.. – каждый орал на свой лад, да так, что никто не слышал музыку. У кулис застряли на первых словах и не могли остановиться. Анька кричала громче всех. После первых двух куплетов Анькин шарик лопнул, как назло издав неприятно оглушительный звук. Все вздрогнули, образовалась пауза. На краю сцены кто-то не удержался и с грохотом свалился за кулисы. Солистка Катя должна была петь припев одна, но слова вылетели у нее из головы, она беспомощно озиралась на остальных круглыми от ужаса глазами. Тогда Анька, недолго думая, принялась ей подсказывать громким шепотом, склонившись к самому микрофону. Шепот разнесся по залу, в первых рядах захихикали, на галерке уже давно угорали от смеха. Катя начала петь припев с завыванием. Под конец все снова хором грянули: ''Джингл беллс рок!!!'' Анька подпрыгивала при каждом джи-и-ингл.
Покончив с первой песней, принялись за вторую песню про елку. На английском Ирка слова еще помнила, но на французском могла выводить только звуки. Анька у нее под ухом вытягивала из последних сил: ''О кристмас три-и-и!..'' ''Но мы-то французы еще споем свое, – думала Ирка, – а вот что получится у немцев?'' У немцев в группе были практически одни мальчишки, и когда они запели, то Ирке показалось, будто медведи ревут. К своему удивлению она заметила, что Анька тоже старательно выводит ''О таннен бау!'' Ирка пихнула ее в бок.
– Ты же не знаешь немецкого.
Но Анька махнула рукой и продолжала мычать себе под нос.
Концерт длился еще около двух часов. Какая-то настырная учитилка отловила подружек в коридоре и отправила обратно в зал. Они сидели на галерке и зевали от скуки, пока на сцене один класс сменял другой. А у Ирки в голове все еще звенело: ''Джи-и-ингл!!!''
Буквально за минуту до окончания всего действа подружки выскочили в коридор, заранее зная, какая сейчас начнется суета и давка. К сожалению, далеко им убежать не удалось, толпа высыпала из зала на темную лестницу и понеслась вниз на первый этаж, увлекая за собой Ирку и Аньку.
Ближайшие полчаса девчонки вынуждены были трястись в толпе скачущих пятиклассников во главе с Лешей Фараоновым из 11-го в роли Деда Мороза. Борода у него почему-то все время отваливалась, а из-под ярко красного халата, обитого ватой со всех сторон, торчали ботинки сорок пятого размера и носки в клеточку. Дед Мороз скакал, как угорелый, вокруг елки, то звал Снегурочку истошными воплями, то просил, чтоб елочка зажглась. Наконец, явилась Снегурочка, тоже из одиннадцатого, какая-то еще менее естественная, чем Дед Мороз, и принялась проводить оригинальную вечернюю гимнастику. Все прыгали, орали и махали руками, толкая друг друга. Аньке уже два раза съездили локтем по затылку. Но не прыгать оказалось просто невозможно, так как в холле стоял жуткий холод.
– Руки вверх! – пищала Снегурочка. – А теперь все запрыгали, как зайчики! Дружно! Вместе! Берите пример с Деда Мороза! Дедушка лучше всех скачет!
– За кого они нас принимают? – недоумевала Ирка.
– Не видишь, что ли! – кричала Анька в ответ, пытаясь перекрыть вопли и дикую музыку, бьющую по ушам. – По-моему, все совершенно ясно! За диких ополоумевших зайцев принимают!
Когда бешеная скачка закончилась, весь класс во главе с классной отправился пить чай, только почему-то в кабинет труда и рисования, где было еще холоднее, чем в холле. В самый разгар чаепития ввалился Дед Мороз с подарками.
Родители Ирки и Аньки никогда не ходили на всякие школьные праздники, поэтому подружки добирались до дома самостоятельно, разгребая себе путь в сугробах. Поздно вечером зимой, когда снег валит хлопьями, отыскать среди дворов верный путь домой бывает не просто, особенно после школьного праздника. Девчонки останавливались каждые две минуты и ели конфеты из подарков. А пока шли, распевали во все горло: