========== . ==========
1.
Сказать по правде, всё началось очень банально; настолько банально, что Джирайя даже не смог бы написать об этом историю, но, конечно, мог бы и написать, потому что если жизнь это алгоритм, то окольными путями, разветвлёнными линиями, всё равно можно добиться желаемого. Или свернуть не туда.
Началось всё пасмурным вечером промозглого ноября, когда Орочимару возвращался с фронта в компании безымянного чуунина, имени которой он даже не знал.
Чуунин, молодая женщина с нехарактерной для Страны Огня внешностью — пышные русые волосы, большие голубые глаза и большие, несмотря на худое телосложение, щёки — бежала рядом вместе с донесением с фронта молча и профессионально. Орочимару не почувствовал в себе, как обычно, желания размножаться («игривое настроение!» — кричал раньше Джирайя — «это называется «игривое настроение, осёл!» — «сам ты осёл») — и поставил мысленный крест на ещё одной женской особи, которая его не заинтересовала.
Однако, едва они прибыли в Коноху и особь передала свиток дежурным на воротах, как женщина развернулась, окинула Орочимару взглядом, который можно было бы назвать «критичным», согласно словарю в библиотеке Конохи для гражданских, и спокойно заявила:
— Господин Орочимару, позвольте пригласить вас на ужин.
Саннин медленно моргнул. Он не спал уже вторые сутки и не употреблял пищу приблизительно шесть часов сорок пять минут.
— Я не имею привычки совокупляться с коллегами, — просипел.
Женщина фыркнула.
— Если бы я хотела с вами «совокупиться», мы бы уже давно это сделали.
— Исключено. Я не, — он старательно не поморщился, пытаясь вспомнить как общаться на «человеческом языке». Пусть после этого Джирайя только попробует назвать его ослом. — Я не в игривом настроении.
— Вот именно, — серьезно кивнула женщина. — У вас на лице щёк нет.
Орочимару от такого заявления чуть не споткнулся.
— Есть. Я вас уверяю, у каждого млекопитающего есть щёки. За счёт строения черепа.
— Если щёки подкармливать, то да, — согласилась женщина. — Но они у вас в отрицательном коэффициенте, поэтому позвольте мне вас покормить.
И поскольку Орочимару не нашёлся с ответом, его каким-то хитрым стратегическим образом уволокли в гости. На самом деле, всю дорогу он задумчиво трогал свои щёки и думал про коэффициенты. Не может быть, чтобы щёки могли иметь как положительный, так и отрицательный. Да, одну научную работу по строению человеческого тела он уже защитил, но то было про артериальную кровь. В исследовании не было ничего про щёки. И пока Орочимару щупал свои скулы, его привели в скромный небольшой дом и посадили за стол, устеленный белой скатертью. Он уставился на большую металлическую ложку, которую ему торжественно вручили.
— Через пятнадцать минут всё будет готово! — довольно улыбнулась женщина с порога, очевидно, своей кухни. — Подождите немного, пожалуйста.
Орочимару мысленно засёк время.
Ложка выглядела крепкой и на вес была тяжелее обычной.
При желании, этой ложкой можно было бы учинить черепно-мозговую травму.
С кухни стало вкусно пахнуть. Орочимару, чтобы унять внезапный приступ голода и не добавить в ситуацию сюрреализма, принялся изучать столовую, куда его посадили практически без его ведома — и чуть не вздрогнул. В шкафу по левую сторону от стола находились банки. Они с Цунаде в старые-добрые времена в точно такие же запихивали интересные генетические мутации.
В банках было что-то болотно-зелёное, кирпично-красное, коричневое, оранжевое и бордовое. На случай, если оттуда что-то на него смотрит, Орочимару решил смотреть на них в ответ.
Женщина вернулась через пятнадцать минут, как и обещала, с погрешностью в двадцать секунд. Перед сонными и голодными глазами Орочимару на столе появилась огромная миска кроваво-красного супа, тарелка с обжаренным черным хлебом и чесноком, деревянная доска с порезанным на тонкие куски бело-розовым жирным мясом и рюмка чего-то белого.
— Суп был приготовлен с участием наших врагов? — на всякий случай поинтересовался Орочимару.
— Со свёклой, но этого знать нашим врагам необязательно, — улыбнулась женщина, блеснув зубами.
— А мясо?
— Не человеческое, всего лишь свинина.
— А рюмка?
— За ваше здоровье, разумеется.
«Алкоголь за здоровье — всё равно что презервативы для повышения рождаемости» — подумал Орочимару и нашёл эту мысль забавной. Пока он представлял, как расскажет это Цунаде, когда опальная Сенджу вылезет из депрессии и вернётся в Коноху, женщина тоже принесла себе еду — всё то же самое, но порции в два раза меньше. Кроме рюмки.
После первой ложки супа Орочимару, к стыду своему, потерялся во времени и парадоксальной реальности. Он помнит, что съел всю эту соленую холодную жирную свинину с чесночным хлебом, опрокинул рюмку, собрался уходить, но женщина выбежала из кухни с огромной кастрюлей каких-то странных гёдза под белым молочным соусом с облачком тёртого чёрного перца, и пришлось нехотя сесть обратно. Потом она вынесла сок из варёных ягод, тоже красных, словно разбавленная кровь врага, и он из интереса выпил. Внезапно расхотелось куда-то уходить. Хотелось остаться за этим столом навсегда и ещё вздремнуть. Но женщина вынесла кружку крепкого чёрного сладкого чая, размером с мензурку, и домашний тёплый пирог со сливами, тёртыми с сахаром. Орочимару весьма кстати вспомнил, что обожает сливы, и съел девять десятых угощения.
Жизнь ещё никогда не казалась ему такой прекрасной, а любая особь женского пола — такой привлекательной.
Он не помнил как дошёл до дома, но проследил, как снял обувь, скинул бронежилет и залез под три самых теплых пледа в своём доме.
Если это было свидание, то на женщине стоит жениться, потому что сама мысль о том, что вся эта еда будет каждый день доступна кому-то ещё, кто не Орочимару, вызывала что-то вроде отчаяния и голода.
С этой мыслью Змеиный Саннин и уснул.
2.
— Орочимару, ты проспал время своего устного отчёта, — в голосе Третьего Хокаге слышалось беспокойство. — Ты… в порядке?
Саннин, в домашних шлёпанцах и обёрнутый в три тёплых пледа, мечтательно улыбнулся и чуть не упал. АНБУ, которые его приволокли из дома, (потому что Орочимару никогда-никогда не опаздывал, если только где-то всеми забытый не умирал), осторожно поймали его за локти.
— Учитель, — мечтательно вздохнул Орочимару, — кажется, я в первый раз за свою жизнь по-настоящему наелся.
Сарутоби Хирузен поперхнулся трубкой.
— Я думал, что у меня характер такой противный, потому что гениальный… а оказалось, что у меня щёки в отрицательном коэффициенте… Вы представляете?
Третий Хокаге так закашлялся, что не смог даже знаком подать о своём (не)представлении.
— Думаю, это логично, — медленно, мечтательно и певуче продолжил Орочимару, — ведь змеи много едят и впадают в спячку… нет, в переваривание… нет… неважно.
Он посмотрел на своего старого учителя взглядом ребёнка, впервые попробовавшего шоколад: