Это были очень сюрреалистичные две недели.
— Ты понимаешь, что мне после всего этого придётся сделать тебя Хокаге? — устало потёр виски Хирузен. — И на тебя обрушится бюрократия, а также Кири и Ива, потому что они в шоке от твоего «хода конём»?
— Понимаю, — спокойно улыбнулся Орочимару во все щёки. Они наконец-то находились в положительном коэффициенте.
— И что ты скажешь в своё оправдание?
Саннин ненадолго задумался.
— Как говорит моя жена, — протянул он. Выдержал паузу. — Муха села на варенье — вот и всё стихотворение.
Хирузен взвыл и спрятал лицо в руках.
+1. Омаке
— Как ты мог?! — сокрушался пьяный в дрова Джирайя, драматично покачиваясь из стороны в сторону. — Как ты мо-о-ог?
— Я ненарошшно, — заверил его такой же пьяный Орочимару.
Они сидели на полу в доме новоиспеченной жены саннина, обнимаясь с литровыми банками какой-то спиртовой прелести. А если точнее, допивая сладковатую настойку на сливах. С полок им помахивали перчатки, надетые на другие, такие же огромные банки, но более подозрительного вида.
То ли Орочимару перебрал, то ли перчатки действительно оказывали приветственные знаки внимания.
— Жениться, и даже холостяцкую вечеринку не закатить! — продолжил сокрушаться Джирайя с ощутимым отчаянием в голосе.
— Я закатил огри… орги… ве… вечеринку! — возмутился Орочимару. — Переговоры! Концерт!
— А как же я?! Твой лучший друг?!
— Ты мне, межупро, — он икнул. Язык предательски заплетался, — межупрочим, в письме ответил ждать тебя! Но, статистически, тебя не дождешься. Я подумал-
— Зря!
— И пошёл к Цунаде.
— Да она теперь! — Джирайя схватился за волосы. — Да я!..
— Ты книгу об этом напишешь, — утешил его Орочимару. — О красивой сильной женщине и о том, как она будущего Райкаге и джинчуурики…
— Но меня там не было!
— Мы в следующем году ещё раз отметим. Вместе с Кумо.
— Правда? — вдруг перестал сокрушаться Джирайя.
В этот тонкий стратегический момент возникла виновница всего произошедшего с двумя кастрюльками странных гёдза под загадочным белым соусом с облачком тёртого чёрного перца.
— Как вы тут, мальчики? — ласково улыбнулась. — А я вам вот… э-э, гёдза с картошечкой и жареным лучком принесла.
— Спасительница! — воскликнул Джирайя, принимая свою порцию и палочки. — Премного благодарствуем!
— Может, вам компот ещё принести?
— Орочимару, что такое компот?
— Сок из варёных кислых ягод, красный — с готовностью объяснил змеиный саннин. Добавил, — ни один враг народа при его создании не пострадал.
+2. Омаке
Цунаде аристократично кривила нос на свою тарелку.
— Чем вы меня кормите? — протянула по-снобски. — Что за… аморфная гелеобразная субстанция с неизвестными вкраплениями белкового происхождение?
— Желе из мяса, — прочавкал Джирайя, бодро уплетая свою порцию большой ложкой.
— О ками…
— Ты атеистка, Цунаде, — прокомментировал новоиспечённый Четвёртый.
— О ками, что не так с твоей женой, Орочимару.
+3. Омаке
Орочимару схватил ребенка за шкирку и тряханул, как котёнка. Хатаке Какаши вытаращился. Его учитель, Намиказе Минато, тоже. Кто-то из свидетелей на улице шепнул собеседнику, что дело добром не кончится.
— Рост: примерно сто пять сантиметров. Возраст: где-то шесть с половиной лет … А вес, — саннин ненадолго задумался, — явно ниже нормы. Чуть больше пятнадцати килограмм. А надо, чтобы было двадцать с половиной.
Орочимару отпустил мальчика на землю и сложил руки на груди, сфокусировавшись на Минато, словно мать, которая застала чадо за выливанием каши в горшок с геранью.
— Намиказе, — почти елейно протянул. Жёлтая Молния Конохи побелел, — У него недостаток оборота кинетической энергии в организме. Это снижает иммунитет, повышает риск депрессии и наносит непоправимый вред нервной системе, хотя она у него ещё молодая. Скажи, — прищурился, — чем ты его кормишь?
Минато нервно сглотнул.
— У него абсолютная нехватка липидов, — беспристрастно продолжил Орочимару. Вокруг него воздух похолодел от медленно возрастающей ауры убийства, — и отрицательный азотистый баланс. И не стоит отрицать факты, парируя тем, что у ребёнка быстрый метаболизм. У него почти критический дефицит жизненно важных элементов. Неужели, — почти ласково прошипел, — ты хочешь, чтобы у него начались, — он принялся флегматично загибать пальцы, — рахит… цинга… а из-за белкового голодания полетели к чертям нервная и эндокринная системы? Смотри-и-и, анемия уже началась. Мегалобластная, судя по всему. Белки глаз уже голубым отсвечивают. Язык проглотил, Намиказе? Я ещё и трети проблем не назвал. Чем ты его кормишь?
— А … э, — на Минато было смешно и больно смотреть, — к-кашей?.. С яйцом и соевым соусом?.. Ну то есть, он сам ест, а я не-
— Сам? — вкрадчиво уточнил Орочимару.
Какаши, стоявший в стороне, старательно изображал столб, чтобы ему тоже не перепало. Похожим образом покойная бабушка Юи отчитывала отца, когда тот готовил ребенку только яичницу.
— Намиказе, — вздохнул Хокаге, — ты не оставляешь мне выбора …
Перепуганный Минато, переживший слом парадигмы от образа Орочимару в виде обеспокоенный матроны, округлил глаза и выпалил:
— О боже, нет, не говорите Кушине! — потому что тогда и его, и ребенка утопят в рамене, а Сакумо-сенпай на небесах точно посадит своего товарища на кунай острым концом вверх.
— … хорошая идея, кстати, — задумался Орочимару. — Но нет. Я собирался пригласить вас обоих к нам с женой на ужин. Она как раз собиралась красный суп готовить.
— Который с кровью врагов?! — воскликнул Минато. — Который теперь обожает Шимура Данзо?!
— Мы не стали его разуверять, что ни один враг народа при приготовлении не пострадал, — пожал плечами Хокаге. — Данзо-сан находит суп очень патриотичным. Но не бойтесь, на второе будут лодочки из хлеба с расплавленным сыром и свежим желтком.
— Те самые?! Мы придём, — быстро согласился Минато.
— Сенсей, — подал голос Какаши, — а как же суп?
— Мы придём.
+4. Омаке
— Орочимару, — театрально поморщился Джирайя, выслушав отказ старого друга пойти прошвырнуться по барам в вечер пятницы, — никогда не представлял тебя подкаблучником.
— Подполовником, — автоматически поправил Четвёртый, ничуть не обидевшись. Объяснил, — у нас сегодня на ужин те самые огромные круглые гёдза с мясом, которые надо есть руками. Надкусываешь, выпиваешь бульон изнутри, съедаешь.
— А потом? — насторожился Джирайя.
— А потом домашнее красное полусухое. И на десерт яблочный пирог с ванильным мороженым.
— … слу-у-ушай. Дружище. Мой старый ненаглядный товарищ… У вас там не найдётся место для третьего? Я и сам, знаешь ли, своего рода подполовник.