Хлопнула дверь. Кристина замешкалась в коридоре. Конечно же, там висит мой скафандр. Я хотел сказать, чтобы Кристина не боялась, но вспомнил, что она не поймет. Так я и лежал, не открывая глаз.
Кристина вошла в комнату и остановилась у двери. Сейчас она увидит белого волчонка и свой портрет на столике. Кристина не двигалась. Комната наполнилась жужжанием - она включила шторы. Стало светлее. Даже сквозь сомкнутые веки солнце било в глаза. Тогда я понял, что это не сон.
Кристина стояла у двери. Я открыл глаза и постарался улыбнуться ей. Окна были открыты, и сквозь них виднелось синее небо. Ветка на столе распустилась, и цветы оказались такого же цвета, что и глаза у Кристины.
- Доброе утро, - сказал я. - Извините, что я напакостил в вашем доме.
- Доброе утро, - отозвалась Кристина. - Я не обижаюсь.
Только тут я заметил у нее на груди коробочку лингвиста.
Из-за ее спины неожиданно возник Глеб.
- Мы не спали всю ночь, - сказал он. - А ты отключил рацию, и за это тебе влетит от капитана по первое число.
- Пожалуйста, - сказал я, не отрывая взгляда от Кристины.
…В день отлета я спросил Кристину:
- Ты что сегодня делаешь?
- Работаю, - сказала Кристина. - Ты же знаешь. Первую неделю мы приводим город в порядок. Все работают.
Лингвист точно переводил смысл слов, но совершенно не умел передать интонации и оттенки эмоций.
- Если бы ты остался, - сказала Кристина, - я бы научилась говорить по-русски.
Лингвист опять перевел только формальную суть ее слов.
- Я не могу, - сказал я. - Но прилечу, как только станет возможно.
- Я не верю, - сказала Кристина.
- Можно, я возьму на память твой портрет и белого волчонка?
- Зачем?
- Я возьму.
- Как хочешь.
Мы стояли у летнего кафе. Несколько человек помогали машине натягивать над ним полосатый тент. Пахло свежей краской. Бауэр рискованно обогнал автобус и затормозил рядом с нами.
- Я знал, где тебя искать, - сказал он. - Доброе утро, Дели.
- Кристина, - поправила она.
- Мы едем в Синюю башню, - сказал Глеб. - Хочешь с нами?
- Зачем? - удивилась Кристина. - Я совсем недавно там была. Я не люблю их. Тошнит.
- Сегодня придут последние. Те, кто задержался осенью, консервируя энергостанцию.
- Ты рассказывал мне про «Марию Целесту», - сказала Кристина. - А может, там случилось то, что у нас?
- Вряд ли. Случайно такие вещи не случаются.
- У нас сначала тоже было случайно. Потом только появилась теория. И первые машины времени.
- Любое открытие вызывается необходимостью. На Земле это еще не необходимость.
- У нас необходимость.
- Еще бы, - сказал Бауэр. - Зима отнимала у вас половину жизни. На шесть месяцев планета вымирала. Можно терпеть мороз, можно изобрести валенки, но это лишь защита, а не нападение.
- Вот мы и напали на зиму, - сказала Кристина. - Простите, мне пора.
- Мы подвезем тебя, - сказал Бауэр.
- Мне близко, спасибо. Увидимся перед отлетом.
Кристина запахнула накидку и убежала.
Мы успели к Синей башне. Техник провел нас к временным камерам как раз тогда, когда из них выходили рабочие с энергостанции.
Было странно смотреть, как открываются двери в ничто, во время, в прошлую осень. И странно сознавать, что через эту башню за последние три дня прошло население всего города. Сейчас выйдут последние, и башня заснет до осени. Осенью, когда зарядят дожди, когда первый снег брызнет из сизых туч и ветры начнут срывать с деревьев бурые листья, вновь загорятся контрольные приборы, загудят генераторы, создавая временное поле. И, убрав за собой дома, заперев все двери, смазав станки, загнав в гаражи машины, выключив свет, захватив с собой домашних зверюшек, жители города соберутся у Синих башен, взглянут в последний раз на хмурое сизое небо и войдут во временные камеры. На мгновение замутится сознание, охватит дурнота, потом вновь вспыхнут лампы под потолком: можно выходить.
В жизни людей пройдет минута. В жизни планеты - шесть месяцев. Люди постареют на минуту, планета - на полгода. И нет зимы, нет месяцев, потраченных на борьбу со злой природой, не нужны теплые вещи и топливо…
Несколько дней уходит весной на уборку города, на окраску домов, обглоданных метелями, - и жизнь продолжается. До осени. А там вновь вся планета уйдет в машины времени, чтобы вычеркнуть зиму. И вновь на шесть месяцев на пустой планете воцарится холод и в покинутых людьми городах будут хозяйничать белые волки и пурга.
Выходивший последним пожилой мужчина в белом комбинезоне с синей «молнией» на рукаве передал технику квадратную карточку. Тот сверил ее с другой, такой же.