Все в этой школе было не так. Даже относительно спокойные и тихие детдомовцы здесь становились абсолютно не управляемыми. Потому что они чувствовали хоть какое-то небольшое послабление от гнета системы, введенной Козлявской на территории детского дома. Почти на всех уроках стоял невообразимый шум и гвалт. Содом и Гоморра. Никто и не думал учиться. Дети занимались чем угодно. Не спрашивая учителя, и вообще не обращая на него никакого внимания, бурсак в разгар урока мог встать, пройтись по классу, пересесть на другое место. Или, например, вообще, сидеть спиной к доске и играть в морской бой.
Нафане, пока он хоть мало-мальски не привык, все это показалось невероятно диким. От постоянного бедлама, творящегося вокруг, он даже впал в какое-то полусонное состояние.
Нормальные учителя просто боялись и отказывались вести уроки в классах, которые были составлены из воспитанников детского дома. Поэтому все преподаватели бурсакам доставались никудышные. Математику вела добрая старенькая Марь Ивановна, давно уже пенсионерка. Она даже не пыталась чему-то их учить. Зачастую на уроках Марья просто вязала… Терять ей почти нечего. Если ее и выгнали бы с работы, то пенсию уже все равно никто не отберет…
Литературу и русский преподавал глухой Ренат Измаилыч. Тот вообще плохо помнил, как зовут его самого… Ученики же, даже чуть ли не при нем самом, завали литератора «Ренаткой».
Химичка, Юлия Николаевна, молоденькая учительница, для себя решила, что этот год она как-нибудь отстоит, а уж на следующий, точно переведется в другую школу. Химию оно не преподавала, все равно никто не слушал. Юлия Николаевна вслух читала книжки. Не по теме конечно…
По другим предметам учителя тоже были не лучше…
В этом учебном заведении вообще многое было особенным. Например, школьный жаргон. В прежней школе, где учился Нафаня, учительницу химии называли химичкой. А здесь совсем непривычно — химоза. Даже уродские ботинки, в которых он ходил, и над коими не насмехался только ленивый, бурсаки почему-то называли по-английски: «ШУЗЫ». Хотя Нафаня сильно сомневался, что с их способностью учиться, бурсаки знали происхождение этого слова.
Но вот что интересно: судя по оценкам, успеваемость детдомовцев при всем этом была неплохой. Еще бы, оценки учителя просто завышали… Попробуй поставь плохие, будешь потом иметь дело с завучем. А еще хуже с ее подругой Козлявской. Та такую истерику закатит, сам же учитель и останется виноватым — не правильно учил.
Пожалуй, только на уроках географии была железная дисциплина. Географичка Роза Самуиловна сумела навести порядок.
Даже внешний вид этой учительницы был страшен. Нафаня как-то давно читал сказку про древний город мастеров. На обложке этой книги жители были нарисованы в больших изогнутых башмаках, чем-то напоминающие по форме кабачки. Если такой перевернутый вниз башмак приставить к лицу человека вместо носа, то можно представить, как выглядит географичка. У нее был не нос, а феноменально здоровый шнобель! В довершение к этому, лицо Самуиловны украшали немалые, черные, страшные бородавки… Баба Яга!..
На все уроки она приходила с деревянной указкой. В этой указке, как в волшебной палочке и заключалась вся сила географички. Она лупила ею учеников. Страшно, со всей силы… Так что зачастую указка даже ломалась. Семнадцатый век! Била она не только по ученикам, но и по столам, за которыми они сидели. Для тонкого, чувствительного Нафани, это был просто смертельный номер…
Когда сидишь в тишине и безмятежности, вдруг совершенно неожиданно сзади, или сбоку раздается оглушительный удар — плашмя указкой по гулкой столешнице… Как пушечный выстрел. Тут со страха заикаться начнешь! Географичка во время урока ходила по классу, и нужно было быть постоянно собранным, настороже, чтобы не пропустить удара. Это Нафане удавалось плохо. Хлопок следовал, как правило, тогда, когда он меньше всего это ожидал…
Но, нужно отдать должное учительнице: самому Нафане указкой еще ни разу не доставалось… Била Роза Самуиловна только за дело.
Не лучше чем с учебой, у Нафани обстояли дела и в отношениях с одноклассниками. Тот тон, который задал в детском доме по отношению к нему этот бандит Катя, автоматически перенесся и сюда, на территорию школы. Еще бы! Учителям было на все наплевать, а верховодили здесь те, кто понаглее, и посильнее. Беззащитный Нафаня, как новенький, и не принадлежащий ни к одной из мальчишеских группировок, представлял удобную мишень для еще большего самоутверждения Кати и ему подобных. А уж такие вещи как несуразные ботинки, только помогали юным негодяям, давая постоянный повод для насмешек.