Умница Саша, сам понял: он-то рано встал — хорошо, а прыгать начнет, не только Машу разбудит, но и соседям внизу несдобровать, когда по потолку над головой прыг-скок. В коридоре прыжки не так слышны, никого и не разбудил.
Саша умылся, почистил зубы, крепко растерся полотенцем, причесал волосы. Все умеет! Он не надел шорты и майку, а остался в трусиках и тапочках. Так играть в стирку удобнее. И снова два васильковых глаза, но уже не заспанных, а широко распахнутых, полных ожидания, смотрят на Лёку, смотрят, что и как она делает.
А Лёка с удовольствием стирает.
В любую игру лучше вступать, сначала немного ее изучив, определив все особенности. Ничего ведь сразу, с ходу, не получается. Вот и Саша пригляделся внимательно, и ему показалось, что Лёка играет интересно: воду с мыльной пеной вбирает руками, впускает в ткань, а потом выжимает эту воду, выпускает ее. И еще раз, еще. Вода становится серой, а белье все чище.
Лёка сняла с полки другой, пластмассовый таз, поставила на табуретку рядом со своим синим, и они стали стирать вместе.
Сначала прохладной водой прополоскали майки, трусы и только потом носки. Майки и трусы чище, а носки после путешествия черным-черны и песку в них хватает. Песок весь отполоскали, намылили носки хозяйственным мылом и отложили пока в сторону. Налили в таз средне-горячей воды, распустили горстку порошка «Лотос», и Саша начал стирать. Сначала он положил в приятно горячую мыльную пенящуюся воду майки. Пособирал в них мыльную чистую воду, поотжимал из них грязную серую воду. И еще раз. Потер в том месте, где было пятно от киселя. И еще раз пособирал-поотжимал. И еще потер. Тогда только отжал посуше и отложил в сторону. Принялся за трусы. Последними стирал носки — намного дольше, чем майки и трусы. Отстирал!
И теперь уже все бельишко прополоскал в трех водах: сначала в среднегорячей, затем в теплой и напоследок в прохладной. Отжал, стараясь оставить в бельишке как можно меньше воды, расправил и повесил на балконе, прикрепив красными прищепками.
Утром на балконе свежо. Видно все вокруг дале-ко-пре-да-ле-ко-о! Вон там — школа. Спортивная площадка, корты видны. Метро. Вдали виднеются четыре башни ТЭЦ. Река. Даже новый мост немного виден. Так хочется посмотреть, как его строят. Ого, сколько кранов! Справа— железная дорога, электричка бежит. На шоссе машин вереница. А на улице людей сколько!
Как же так? Маша и Саша в этот час всегда спали, считался этот час ранним. А все вокруг — кипит. Солнце высоко. Улицы блестят, поливайка уже проехала. Очень хочется посмотреть, как она поливает! Когда же водитель поливайки встал с постели, если он уже и зарядку сделал, и позавтракал, и в поливайку воды набрал, и улицы полил? По переулку торопится машина «Хлеб». Значит, кто-то еще раньше встал и булок напек?
Вот это да! — сказал Саша Лёке громким шепотом… Маша-то еще спит! —Хлеб уже напекли, машин сколько, поезда едут! Птицы вовсю щебечут, собаку Чубчика с прогулки домой повели! Самолет летит! Утро такое светлое, а мы все спим. Буду теперь вставать с тобой!
— Пожалуйста.—Лёка улыбнулась.— Знаешь, как по утрам уроки делаются. Задачки сами решаются. Утром и бегать замечательно! Круг по парку — точно два километра. Настроение потом — боевое.
— А мы? — Взъерошенная со сна, но с распахнутыми глазами-васильками стояла Маша в дверях.— Мы тоже хотим бегать. Чего вы так рано встали? Еще будильник песенку не спел.
— Посмотри! Все люди уже давно не спят.— Саша потянул ее на балкон показывать свое открытие.
Лёку так и подмывало надеть кеды и пробежаться с ребятишками по парку. Она покрутила левой рукой. Что это? Никакого решения нет? Отключилась Калинка, хочет, чтобы Лёка сама решила… Конечно, вот так, сразу, расписание менять нельзя. Освоиться надо, привыкнуть к распорядку, а тогда и отклонения могут быть. Не дело—сегодня одно, завтра другое.
Сама Лёка точно следует своему расписанию. Но в воскресенье можно поспать подольше, а еще лучше в субботу пораньше лечь.
Не хочется иногда делать зарядку —ну что же, значит, устал или простыл. Бывает раз или два в месяц, что не хочется обедать или ужинать. Пусть будет разгрузка.
— А я… а мы стирали! —докладывал Саша.—Смотри, все сушится!
Маша растерялась:
— Без меня? —Но тут же нашлась: —Я не слышала стиральной машины! Она всегда сильно гудит.
— Мы руками в тазу-у! — Саша закрутился и затанцевал вокруг нее.
— Не хвались,—покачала головой Лёка.—По утрам до девяти часов громкие приборы — пылесосы, стиральные машины — не включают, так же как и после девяти вечера. А телевизоры, магнитофоны и радиоприемники переключают на тихий звук.