– Твою мать… – Антон схватился за голову. – Так это был не сон, и спьяну ему не показалось, что он переселился… – Я в замке? Да? – как-то с недоверием и обреченностью одновременно спросил он. Антон еще хранил робкую надежду, что все, что с ним произошло, это лишь сон.
– Да, милорд, поднимайтесь. Дорога неблизкая, до вечера должны добраться до местной обители Заката.
Антон, опустошенный осознанием случившегося, склонил голову на грудь и пустыми безжизненными глазами уставился на медвежью голову. Из-под шкуры выбрался спаниель, зевнул, потянулся и скачками стал спускаться с сена. Антон блекло улыбнулся, посмотрел ему вслед и поднялся.
– Пошли, Флапий, умываться. Жаль, нечем зубы почистить. У тебя мел есть?
– Есть, милорд, а вам зачем?
– Растолки и принеси на тарелке. Увидишь.
Антон вышел из ворот сеновала и остановился. Там, на дворе, под восходящим солнышком был птичий переполох. Патрон с радостным лаем носился между кур, а те в панике кудахтали и, хлопая крыльями, разбегались во все стороны. Из просторного курятника вышел, важно вышагивая, словно гвардеец кардинала, здоровенный, яркой раскраски петух. Хозяйским взглядом оглядел свой двор и увидел дебошира. Недолго наблюдал творимые им безобразия и решил проказника наказать. Расправив крылья, он понесся на него, как истребитель. Патрон не заметил опасности. Считая себя здесь самым крутым, весело лая, нарезал круги. Неожиданно на его пути оказался в боевой готовности петух. Спаниель смело прыгнул на петуха и получил клювом в лоб. Патрон присел на задние лапы и тряхнул головой. А когда петух налетел на маленького хулигана, то тот с пронзительным визгом со всех ног помчался в открытые ворота сеновала.
Полюбовавшись на скорую расправу, Антон уже не с таким мрачным настроением пошел к крыльцу башни. В трапезной его ждал таз с плавающими в воде цветами. Вскоре заявился Флапий, поставил рядом с тазом тарелку с толченым мелом. Антон вздохнул, насыпал пригоршню мела в рот и стал тереть пальцами зубы.
Опешивший от такой процедуры старый слуга буквально заглядывал ему в рот, пытаясь понять, что после этого оттуда вылезет. Он то справа подходил, то слева, пока не получил подзатыльник от жены.
– Неси бритву, пучеглазый. Не видишь, милорд бреется, как принято у имперцев.
Антон ополоснул рот, умылся и робко, без всякой надежды, спросил:
– Зеркала у вас, конечно, нет?
– Есть, мы чай не дикие горцы! – с неприкрытой гордостью произнес Флапий. – Жена, неси свое зеркало.
– Уже несу. Чего раскомандовался, как петух в курятнике?
– Если бы у меня, как у петуха, было столько жен, я бы повесился, – отбрил ее муж и, смеясь, затрясся плечами.
Франси принесла круглое зеркало, немного мутноватое, но в него можно было смотреться.
– Это из приданого, – похвалился старик. – Богатое было.
Антон оглядел опухшее лицо в красных пятнах – следы укусов клопов – и вслух произнес:
– С клопами нужно что-то делать.
– Да, и что? – старик подошел поближе.
– Как что? Выводить их нужно!
У старого слуги от услышанного открылся рот. Он удивленно поморгал и наконец спросил:
– Куда выводить?
Теперь пришло время удивиться Антону. Оба стояли с открытыми ртами и смотрели друг на друга.
– Да никуда их не нужно выводить…
– Милорд, вы уж определитесь. Надо выводить или не надо выводить. И скажите, куда и как их вывести. Если знаете место, куда они должны пойти, укажите.
– От них нужно избавляться, – со вздохом пояснил Антон.
– Ну так для этого, милорд, – обрадованно заявил Флапий, – их никуда вести не надо. Просто потравим и все.
– Ну так потрави.
– Вы скажите, как и чем, я мигом все устрою, – решительно заявил старик и широко, обрадованно, от того, что они с милордом нашли общий язык, растянул рот в улыбке.
У Антона болела голова, и думать о чем-либо он не мог и не хотел. Он хотел упасть и уснуть, а еще лучше чем-нибудь опохмелиться. Поэтому просто махнул рукой.
– Не знаю. Просто придумай, как, и потрави клопов. Спроси у Торвала. Он должен знать. Шеры с клопами не живут.
На столе был простой, но сытный завтрак. Яичница на большой сковороде, жареные колбаски, горячий свежевыпеченный хлеб, свежие овощи, молоко, простокваша, оладьи, сметана. Но Антон на еду смотреть не мог. Он лениво возил ложкой по яичнице и тяжело вздыхал. Франси молча поставила перед ним кружку с мутным напитком.
– Выпейте, милорд, – подбодрил его Флапий. – Увидите, как вам полегчает.
И действительно, Антон почувствовал себя значительно лучше. Выпил полную чашку простокваши, а от завтрака отказался.