Ходили мы по всем инстанциям долго, да ничего не выходили. Муж и пошел искать, как на квартиру зарабатывать. Взяли нас в кооператив строительный – директор фирмы платил гроши, но обещал заселить нас первыми, как только дом сдаст. Муж у него с утра до вечера и в столярах, и в электриках, а я в охране.
Разрешил он нам за это комнату в недостроенной квартире занять. Летом еще ничего было, а зимой – совсем плохо стало. Стены бетонные, отопления нет. Дочь заболела, а лечить ее нечем – денег даже на лекарства не хватает.
Пошел муж на прием в министерство обороны по квартирной линии. Так мол, и так, говорит, одна ведь армия была – это теперь разделилась. Все же за одно дело страдали! Помогите хоть чем-то.
Отказал ему генерал. Не приняла, говорит, Верховная Рада такого закона на ваш случай – и вряд ли примет, потому что случай у вас особый. Не имеете, сказал, на квартиру никакого права – что же мне, самому свою квартиру вам отдавать? Не ходи ко мне больше, не отвлекай от работы. Не могу я твой вопрос решить.
Пришел муж домой, лег спать и не проснулся. Умер во сне.
Похоронили мы его на оставшиеся гроши, а через неделю директор пришел выселять нас. Нет работы, говорит – нет и квартиры. Вы примусом мне все стены закоптили, а за электроэнергию кто платить должен?
Уговорила я его подождать неделю. Нашла за это время сослуживца мужа в Киеве, разрешили они мне до весны у них пожить с дочерью.
Устроилась я на работу, сняла по весне даже не квартиру – комнату в сельском доме, чтоб платить меньше, а сама каждый день на работу на электричке моталась. Платили мне мало – на жизнь еле хватало. Зарплату часто задерживали, а квартплату требовали вовремя. Шла я тогда на работу и не знала, зайду ли вечером в дом, или меня у дверей дочь с пожитками встретит. В то время я очень сильно верующей стала – кроме Бога и обращаться не к кому больше было. Молилась, правда, Богородице – она ведь заступница наша. Тогда я как-то в молитве сказала: иду на сорокодневный строгий пост, ни мяса, ни молочного, ни яиц, ни рыбы есть не буду – только помоги квартиру получить; больше мне и платить за это нечем.
На следующий день стою и жду электричку – попадает мне в глаз с товарного поезда опилок железный. Глаз тут же опух и пошла я в поликлинику за больничным, а там объявление: принимает депутат района по квартирным вопросам. Терять мне нечего, время есть – и так я на больничном, я и пошла к нему на прием.
Выслушал меня депутат внимательно и говорит: не мой этот случай; идите опять к генералу. Выгонит, говорю, он уже с нами и разговаривать не хочет. Все равно идите, я вам письмо к нему дам – с письмом от депутата не выгонит. Хоть письменную отписку даст, а там видно будет.
Пошла я снова к генералу. Он как фамилию мою прочел, да как разорался: что вы все тут ходите, говорит, работать только мешаете. Особенно обидно было, что он мне потом тыкать стал.
И тут меня понесло.
– Ах ты ж, говорю, шишка на ровном месте. Квартир, небось, нахапал, всех знакомых своих обеспечил? Работает он, видите ли. А мой муж умер после того, как с приема твоего пришел.
Генерал аж обалдел от такой наглости. Давненько, видно, с ним так не говорили.
А я, рыдая, ему всю правду-матку режу. Здорово, видно, меня допекло – все тогда я ему выдала! И про генералов наших, и про офицеров, и про то, что одним тяготы службы и мытарства без кола и двора, а другим – кабинеты и квартиры просторные…
И вдруг не стало передо мной генерала. Сползла с него генеральская спесь и оказался под ней человек. И этот человек попросил меня успокоиться, дал мне стакан воды, и сказал, что посмотрит, что можно сделать. Чего-чего, а такого поворота событий после моих пассажей я и сама не ожидала.
И тут закрутилось! На следующий день приезжает за мной на машине его офицер по поручениям – забирает квартиру смотреть. Я на пороге комнаты чуть в обморок не упала. Поехала смотреть, по дороге понемногу оправилась. Большая квартира, в министерской новостройке… Офицер спрашивает: нравится? А я возьми, да и скажи: я уже нажилась в бетонке с голыми стенами. Что же мне теперь, еще полжизни на ремонт копить?
Ничего тогда офицер не сказал, попросил перезвонить генералу. Я испугалась своей дерзости, но отступать уже поздно было: повторила генералу слово в слово свою претензию. Генерал сказал, чтобы через неделю я на квартиру заехала, чтобы лично все принять.
Приехала я, а там солдатики обои клеят. Сантехника уже поставлена.
…Въехала я в новую квартиру как раз на сороковый день своего поста. С тех пор хожу в церковь регулярно, Богородице молюсь. С зарплаты купила бутылку самого дорогого коньяка и пошла к генералу на прием. А он положил руку на толстенную книгу с законами Украины и смеется: мне, говорит, пришлось с десяток камней из этой книги обойти, чтобы вам квартира досталась.