Алхимик улыбается в ответ в знак того, что не обижается.
– В любом случае, – говорит Уильям, – оставлю вас вдвоем. Рипли очень просил взять его с собой. Не знаю зачем, но он отлично разбирается во всяком таком.
Во всяком таком?
Энтони и Рипли, кивнув друг другу, наблюдают, как Гастингс проходит через ристалище: кого-то из рыцарей он дружески обнимает, похлопывая по спине, с другими шутит. Все любят Гастингса, молодого, скорого на улыбку и почти всегда вежливого. Как только он уходит, сержант Рейкер, хозяин ристалища, снова принимается рявкать на молодых людей, которые проходят у него обучение. Рипли смотрит как завороженный. Потом нехотя поворачивается к Энтони:
– Мне интересно, как мужчины сражаются, поскольку у меня самого мало знаний об этом виде деятельности. Столкновение противоположностей всегда вызывает интерес. Мне нравится наблюдать, как враги сходятся друг с другом в порыве убить противника. Я и правда хотел посмотреть, как рыцарей учат сражаться, но главным образом я надеялся познакомиться с сыном Жакетты де Сен-Поль. И вот я вас вижу, и вы, похоже, удручены. Однако не стоит унывать. Гастингс ошибается: ваша миссия не будет провальной.
– Но ты же слышал, что король рассердится, если я преподнесу ему птицу из царства мертвых.
– О, не вижу необходимости отправляться в царство мертвых. Мы обратимся к королеве Лапландии и купим кречета у нее. Времени еще достаточно. Пьяные гости на следующем празднике Пятидесятницы определенно не заметят подмены, а впечатление останется хорошее: будто действительно вернулись времена короля Артура, когда королевские паладины отправлялись на поиски приключений и возвращались с трофеями и захватывающими историями. Я сам организую приобретение птицы. А ваша задача – придумать захватывающие приключения. То есть главное в поисках – понять, что ищешь.
– Но… но король никогда не согласится!
– Согласится, если я ему посоветую, а я еще постараюсь, чтобы и Гастингс изменил свое мнение.
– Значит, Эдуард поступает так, как велят ему алхимики? – Энтони не может удержаться от сарказма.
Рипли улыбается:
– О, прошу прощения. Видимо, вы разделяете простонародный взгляд на алхимию, грубый и ошибочный. Да, у меня есть лаборатория, оснащенная печами, перегонными кубами и ретортами. Король щедр, а я нахожу металлы и летучие жидкости вполне достойным предметом для размышлений. Добывать золото из свинца попросту неоригинально, к тому же золота в королевстве и без меня хватает. Нет, моя главная задача – извлечь квинтэссенцию амбиций и интриг в большой политике. Также я ищу стимулятор, которая излечит брожение на севере, где армия Маргариты причиняет массу неприятностей. И еще я оглашаю предсказания, которые обязательно исполняются именно потому, что я их огласил. Как я уже сказал, металлы – достойный предмет для размышлений, а королевский двор – это целый набор элементов. Золото, разумеется, представляет король. Ртуть – это его посланник, например вроде Гастингса. Свинец низок по происхождению. Сера опасно нестабильна. И так далее. Я работаю с символическими формами. Гастингс является одним из проводников внешней политики, я же исследую внутреннюю сущность политического мира. Но сейчас не место и не время для лекции по введению в алхимию. Вижу, у вас есть вопрос.
– Да. Ты сказал, что пришел сюда познакомиться с сыном Жакетты де Сен-Поль?
– Именно так. Она вызывает у меня большой интерес. Драконице Мелюзине в моих трудах отведено важнейшее место. Полагаю, вам известно, что, по слухам, именно мать вернула вас из мертвых.
– Но похоже, вслед за мной в мир живых потянулись и другие мертвецы.
– Да, это создает определенные трудности. – Рипли замолкает так надолго, что Энтони даже задается вопросом, не закончился ли их странный разговор.
Наконец алхимик снова говорит:
– Говорят, когда ад переполнится, мертвые будут ходить среди нас.
– Но Эллекен выглядел как живой, как ты или я, и Уилтшир тоже, если не считать кровавых ран. Уилтшир показался мне настолько живым, что я, пусть и зная наверняка о его казни после Вербного воскресенья, все равно отправился к Лондонскому мосту, чтобы собственными глазами увидеть его голову, насаженную на прут решетки. Там она и была: жуткая башка без глаз, вся поросшая коричневым лишайником. Поэтому уж я-то точно знаю, что он мертв, но…