Затем Скоггин, вернувшись на трон, имитируя мимику и благочестивые позы свергнутого Генриха Ланкастера, намеревается попеременно зачитывать страницы Псалтыря и подтирать ими задницу. Возмущенный Энтони отворачивается и уже собирается отвести Бет в городской дом Вудвиллов другим путем, когда Скоггин замечает и узнает их с отцом:
– Что? Милорды уже уходят? Благодарение Богу, я лондонец, ибо сейчас в сельской местности леса такие мерзкие. Насквозь пропахли гнилой рыбой. – И продолжает, указывая на Энтони: – Да вот же чешуйчатая рыба! Ха! Ха! Но я просто шучу, милорд, и не намерен никого обижать.
Теперь все смотрят на Вудвиллов. Аббат с летописцем спешат отправиться в Вестминстер, и пока сын с отцом локтями прокладывают себе путь сквозь толпу, Скоггин кричит им вслед:
– Как бегут реки? Да ведь Риверс всегда убегает![16] Ах-ха-ха!
Уже на пороге фамильного дома Ричард произносит:
– Я вот думаю, не стоит ли на днях познакомить этого фигляра с рекой поближе.
Жакетта де Сен-Поль ждет их наверху, греясь в солнечных лучах. Она сидит у камина; Бет подходит и преклоняет колени, чтобы поцеловать ей руку. Хотя они виделись в день свадьбы, жена Энтони и его мать прежде не имели возможности для более-менее продолжительного разговора. Теперь, снова увидев их вместе, Энтони замечает, насколько они очень похожи. Бет высокомерна, богата и благородных кровей. Жакетта обладает теми же качествами, но в еще большей степени во всех отношениях. Как подруга Маргариты Анжуйской и ее доверенное лицо, она обладала огромным влиянием, пока Ланкастеры не потерпели горькую неудачу в Вербное воскресенье, но она знает, что скоро вновь обретет могущество. Будучи вдовой Джона, герцога Бедфордского, она унаследовала огромные поместья в Англии и Франции, а будучи дочерью Пьера Люксембургского, может похвастать славнейшей родословной, которая восходит к Ги из Лузиньяна и Мелюзине. Пожалуй, Жакетта даже физически превосходит Бет, ибо выпуклости ее пышной фигуры куда значительнее, чем у невестки.
У большинства мужчин Жакетта вызывает страх, но они боятся не ее гордыни, положения или богатства. Дело в другом: она видела такое, что другим и не снилось, и сейчас пытается объяснить Бет, каким образом выходит так, что живые и мертвые могут общаться друг с другом.
Из-за недавних битв царство мертвых заполнено и переполнено. Потребуется время, чтобы построить новые чертоги, где павшие воины смогут упражняться в сражениях и пировать. К тому же с тех пор, как Энтони умер, а затем вернулся к жизни, пелена между живыми и мертвыми стала тоньше, и где бы он ни оказался, там она особенно истончается: мертвые ищут его, потому что считают своим и хотят, чтобы он пировал вместе с ними. Кречет служил знаком, а то и приманкой, хотя послания с той стороны редко имеют смысл. Только амулет Жакетты, который висит у Энтони на шее, удерживает его среди живых. С другой стороны, Бет должна понять, что дело это далеко не простое. Некоторые мертвецы жаждут отомстить за свои кровавые раны, хоть и не знают, как этого достичь, но в большинстве своем покойники сбиты с толку и не имеют определенной цели. Ведь там совсем другой мир. Мы и представить себе не можем, насколько он другой и пугающий. Возможно, Уилтшир злится и упирается, не желая принять, что теперь он не может спать с женщинами, как бывало, но подавляющее большинство недавно умерших – заблудшие жалкие существа. В общем-то, они не хотят пугать живых, а просто тянутся к нам. Они всего лишь ищут тепла и уюта знакомой земной жизни.
Жакетта считает себя экспертом по миру мертвых, и разговор растягивается более чем на час. (Ее любимая тема – Тир Нан Ог, волшебная страна на западе, где никто не стареет и не умирает, а трава всегда зеленая. Жакетта потратила годы на поиски пути в эту страну.) Раньше Энтони считал ее рассказы о мире мертвых безумием. Но недавние столкновения с покойниками заставили его пересмотреть свою точку зрения. Возможно ли, что матери хватает сил воплотить свои фантазии в реальность? Неожиданно Жакетта пристально смотрит на Бет и заявляет:
– Я хочу внука! У меня должен быть внук! Энтони рассказал мне, как Уилтшир покушался на твое ложе, и я читала письмо, написанное тобой после. Вам обоим еще предстоит встретиться с Уилтширом и его окровавленными дружками, когда они окружат вашу постель. В грядущие ночи вам надлежит проявить отвагу и бесстыдство.
Бет распахивает глаза, но больше в лице ничего не меняется.
Жакетта нетерпелива:
– Энтони, ты обязан как можно скорее возлечь с ней. Он кивает, не осмеливаясь сказать «нет».
На следующее утро, 28 июня, граф Риверс покидает дом рано, поскольку ему, как верховному констеблю Англии, надо многое проконтролировать. Через несколько часов он вместе с процессией Эдуарда и старшими пэрами направится из собора Святого Павла в Вестминстерское аббатство. А Энтони, Бет, Жакетта и другие члены семьи Вудвиллов прибудут прямо туда. На улице Энтони вновь встречает аббата и его летописца. Хроникера специально привезли из Кроуленда, чтобы запечатлеть все события королевской коронации, и он негромко проговаривает все, что видит, стараясь хорошенько запомнить ритуалы. Что же касается аббата, теперь он одержим новой потрясающей идеей. Земля, как знают все образованные люди, является вращающейся сферой, но ее вращение не было бы равномерным, если бы почти все наземные горные массивы – в Европе, Азии и основной части Африки – находились в Северном полушарии, а в Южном не было бы ничего весомее воды, ведь тогда наша планета сверху перевешивала бы. И после долгих размышлений аббат пришел к выводу, что на юге должна находиться гора Чистилище. И он даже намерен попросить короля отправить на ее поиски экспедицию. У аббата есть куда больше доказательств того, что Чистилище располагается в южных морях, но, к счастью, у Энтони уже нет времени выслушать их до начала церемонии коронации. Вудвиллы сидят все вместе, и бедро Бет плотно прижато к ноге Энтони. Выходу Эдуарда под шелковым балдахином, который несут на четырех копьях, предшествует процессия герольдмейстеров и младших герольдов в ярких костюмах, сплошь расшитых гербами. Мантия короля Эдуарда выдержана в золотых и лиловых тонах; его сопровождают великие лорды в алых плащах, отороченных горностаем. У подножия трона Эдуард приносит коронационную присягу. Затем, когда он уже сидит на троне, его помазывают маслом с коронации Томаса Бекета, возлагают на голову корону Эдуарда Исповедника и вручают державу и меч правосудия. Кожа у Бет белее мрамора. Летописец возбужден церемонией. Энтони тоже возбужден, хотя коронация тут совсем ни при чем. Все его мысли о плоти: она есть стержень настоящей жизни человека, ибо он ест плоть, ездит верхом на плоти и трется о плоть. Показушный расточительный вздор роскошного ритуала утомляет. По мнению Энтони, коронационная присяга Эдуарда столь же бессмысленна, как и та, что он принес ранее, – на верность королю Генриху. В пародии Скоггина больше жизни и правды, чем в сегодняшнем пышном зрелище. Энтони ждет не дождется конца церемонии в Вестминстерском аббатстве, где рядом с ним, тесно прижавшись, сидит Бет, и он думает о другом святом месте, ибо уже наметил церковь Святого Варфоломея для их соития следующим вечером.