— Ну тогда вперед, — сказал доктор Маршалл, подмигнув мне. — Посмотрим, как вы обойдетесь без глаз.
Индус поднялся с кровати и направился прямиком к двери. Отворив ее, он вышел.
— Боже правый! — воскликнул я. — Вы видели? Он, не раздумывая, положил руку на дверную ручку!
Улыбка слетела с лица доктора Маршалла. Краска отхлынула от его лица.
— Я пойду за ним, — сказал он, устремившись к выходу. Я бросился следом.
Индус уверенно шел по больничному коридору. Мы с доктором Маршаллом отставали от него метров на пять, Я с тревогой смотрел на человека с огромной, замотанной в бинты белой головой, как ни в чем не бывало шагающего по коридору. Мне стало не по себе при мысли, что веки у него заклеены, а глазницы заполнены тестом, поверх которого лежит толстый слой ваты и тугая повязка.
Я увидел санитара-туземца, идущего по коридору навстречу индусу. Он катил тележку с едой. Внезапно санитар заметил белоголового и замер на месте. Забинтованный индус спокойно обогнул тележку и пошел дальше.
— Он ее видел! — закричал я. — Точно видел! Он обошел ее! Уму непостижимо!
Доктор Маршалл не отозвался. Щеки у него побелели, на лице застыло выражение ошеломленного недоверия.
Индус вышел на лестницу и стал спускаться по ступенькам.
Он спускался легкой уверенной походкой. Он даже не брался за перила. Навстречу ему по лестнице шли люди. Увидев его, они разом остановились и в изумлении уставились на него. Потом поспешно уступили дорогу.
На последней ступеньке индус повернул вправо и направился к двери на улицу. Мы с доктором Маршаллом следовали за ним по пятам.
Парадный подъезд нашей больницы не выходит прямо на улицу, а располагается в глубине, и, пройдя через входные двери, надо спуститься по длинной лестнице, чтобы попасть в дворик, окаймленный акациями. Мы с доктором Маршаллом вышли на яркий солнечный свет и остановились на верхней ступеньке. Во дворике собралась толпа, человек, наверное, в сто. По меньшей мере половину из них составляли босоногие дети, и когда наш белоголовый индус появился на ступеньках, все они с радостными криками бросились ему навстречу. Он приветствовал их, подняв обе руки над головой.
И тут вдруг я заметил велосипед. Он стоял у самой нижней ступеньки, его придерживал маленький мальчик. Это был самый обычный велосипед, но на раме заднего колеса красовался огромный плакат. На плакате были написано:
ИМРАТ ХАН, ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВИДИТ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ! ВРАЧИ ЗАБИНТОВАЛИ МНЕ ГЛАЗА! СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ И ВСЮ ЭТУ НЕДЕЛЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В ЗАЛЕ „РОЙЯЛ-ПАЛАС“, УЛИЦА АКАЦИЙ, НАЧАЛО В 7 ЧАСОВ ВЕЧЕРА. НЕ ПРОПУСТИТЕ! ВЫ УВИДИТЕ НАСТОЯЩИЕ ЧУДЕСА!
Спустившись вниз, наш индус без колебаний направился прямо к велосипеду. Он что-то сказал мальчишке, и тот улыбнулся. Индус взобрался на велосипед. Толпа перед ним расступилась. И — подумать только! — этот человек с заклеенными и забинтованными глазами покатил себе через дворик и влился прямо в шумную, надрывающуюся автомобильными клаксонами суету уличного движения!
Толпа визжала от восторга. Босоногая детвора бежала за ним с воплями и хохотом. Минуту-две мы еще видели, как он мастерски едет по оживленной улице. Мимо него со свистом проносились машины. Стайка ребятишек вприпрыжку бежала следом. Потом он свернул за угол и пропал из вида.
— У меня голова кругом идет, — проговорил доктор Маршалл. — Поверить не могу.
— Придется поверить, — сказал я. — Не мог он вытащить тесто из-под бинтов. Мы же глаз с него не спускали. Не говоря уж про склеенные веки: чтобы открыть глаза, ему придется минут пять потрудиться, да еще вата нужна и спирт.
— Знаете что, — сказал доктор Маршалл. — По-моему, мы видели чудо.
Мы развернулись и медленно побрели назад в больницу.
До конца рабочего дня (продолжал читать Генри Шугар) я занимался с больными. В шесть вечера сдал дежурство и поехал домой, чтобы принять душ и переодеться. В это время года в Бомбее стоит страшная жара, и даже после захода солнца не становится легче. Можно целый день просидеть в кресле, ничего не делая, и все равно истечешь потом. Лицо влажно блестит, а рубашка прилипает к телу. Я принял холодный душ, выпил виски с содовой, сидя на веранде в одном лишь полотенце, обернутом вокруг бедер. Потом оделся во все чистое.
Без десяти семь я стоял возле „Ройял-Паласа“ на улице Акаций. Зал не произвел на меня впечатления. Обычный обшарпанный зальчик, которые снимают за небольшую плату для проведения собраний или танцевальных вечеров. У кассы собралась внушительная толпа местных жителей. Над входом висела огромная афиша, объявляющая, что Международный театр на этой неделе дает ежевечерние представления. Сообщалось, что будут жонглеры, фокусники, акробаты., шпагоглотатели, пожиратели дгня, заклинатели змей, а также одноактная пьеса под названием „Раджа и госпожа Тигрица“, В верхней части афиши крупными буквами было выведено: Имрат Хан, чудо-человек, который видит с закрытыми глазами.