— Соня, — перебила девушка парня, — где она?
Ронан замялся, не отвечая на вопрос. Он молча что-то обдумывал, пока Ника в голове воскрешала все воспоминания.
— Понимаешь, — начал он тихим голосом, — обратное заклинание и вправду уничтожает другие. Оно стирает все ошибки, если правда руна, на которую её накладывают, ещё не окончена. То, что сидело в Соне, жило давно.
Голос у парня дрогнул, и Ника закрыла глаза, окончательно убеждаясь в том, что всё произошедшее с ней не сон.
— Она умерла, — произнесла она, ломаясь на каждой букве, — я слышала её. Она умерла. Просила прощения, она не была виноватой, она…
Слова потонули в слезах, и Ронан сильнее обнял девушку, пытаясь утешить её как-то. Сил не хватало даже на то, чтобы удержаться в сознании, но душевная боль не давала такой привилегии, как уйти в небытие. Она продолжала терзать, вырезая из памяти самые важные воспоминания и крутя их на повторе. Боль сжигала, возрождала вновь, обливая ещё незажившие раны солёной водой.
— А где Рагнар? — еле выдавила из себя девушка, заикаясь от собственного плача. — Ты сказал, что все живы…
— Тебе нужен сон, — тихо ответил Ронан, касаясь лица девушки. Его глаза смотрели снова сквозь неё, и Нику насторожило такое поведение.
— Ты сказал, что все живы, — продолжила она, ощущая, как веки закрываются. Тело предавало её, и Ника отключалась, под мягкими касаниями пальцев мага, — Рагнар… Слова её снова стали тонуть где-то в другом мире, из которого Ника возвращалась в пустоту. Тёмную и уютную, где не было не переживаний, не мыслей, не воспоминаний.
Глава 51
Заколдованные листовки снова завалили весь двор Ронана за одну ночь. Они зацепились за ветки деревьев, спрятались под кустами разросшихся солнечных растений и совершенно беспардонным образом закрыли все дорожки, не позволяя идти по ним. Так происходило уже несколько месяцев, раз в неделю, и через пару дней волшебный пергамент исчезал сам по себе. Ронан мог бы поставить какие-то защиты, попросить, чтобы на его дом не попадала вся эта бумага, но времени у него на всё это не было, в принципе, как и желания.
На пожелтевшем листе пергамента красовались золотые буквы и фотографии, двигающиеся сами по себе. Текст изменялся, как только человек дочитывал его, и открывал новую информацию и давние тайны. В этих листовках отпускали грехи живым людям и уже умершим. Объясняли недавнее уничтожение столицы и рассказывали о жертвах. Оправдывали магов и вешали обвинения на других волшебников, открывая при этом самую невероятную историю про двух сестёр. Ронан, дочитав текст на листке и заметив скромно стоящую рядом с Лалисой Нику, аккуратно свернул листок и отправился к себе домой, слегка прихрамывая. Он думал, что попросит Донхэ — одного из немногих, кто остался в Совете, наконец-таки отменить заклинание и позволить магам жить без еженедельных осадков в виде информационных листовках. Все итак уже поняли, что произошло, а если и нет, то слухи сами бы разлетелись по всему миру.
Оказавшись в доме, маг бесцельно побрёл на кухню, ощущая, что без какой-либо работы он точно сойдёт с ума. Первое время, после разрушения целого города ему приходилось разгребать не только завалы, но и горы документов, а также огромное количество вопросов. Он являлся одним из очевидцев случившегося, и оттого к нему снова проснулся интерес. Ронана оправдали и сняли все обвинения за то, что когда-то он не уследил за одной из своих учениц и помогал ей в занятии тёмной магией. И пусть второе было полнейшей ложью, прошлый Совет волшебников так не считал и с усердием распространял эту информацию. Теперь же он предстал перед народом как спаситель и мученик, которого обманула тёмная магия, захватившая Соня. И несмотря на то, что о самой девушке в народе продолжала ходить плохая молва, о всех грехах Ронана позабыли.
С появлением нового временного правительства, дел у Ронана стало куда меньше. Донхэ также предлагал парню присоединиться к новому Совету, но тот отказался, отчего теперь сильно жалел. С одной стороны парня пугала внезапно навалившаяся ответственность, и в то же время Ронан до ужаса скучал по Нике. Их отношения не зашли дальше дежурных фраз и коротких разговоров ни о чём, но Ронан не переставал пытаться. Несколько раз парень предлагал девушке прогуляться, и, к сожалению, всё это заканчивалось фатальным провалом из-за огромного количества заинтересованных взглядов и преследований со стороны магов. Ника — единственный выживший потомок королев, и теперь ей сложно было гулять среди толпы и оставаться незамеченной.
Сложно было и самому Ронану держать себя в руках каждый раз, когда он замечал рядом с девушкой её вечного стража — Харрина. Бог не отходил от неё почти никогда, следя при этом за всеми, кто оказывался поблизости. Хоть они и не были лучшими друзьями, но между этой парочкой появлялась какая-то странная связь, становящаяся с каждым днём всё сильнее и сильнее. Это сводило Ронана с ума, ведь сам он не мог постоянно находиться с девушкой и часто был занят другими делами.
Маг глубоко вздохнул, отмечая про себя, что отказ от работы в правительстве совершенно не шёл на пользу сближению с девушкой, но назначенная на завтра встреча давала ему шанс ещё раз попытаться пригласить Нику. В этот раз он думал встретиться с ней у себя дома. И пусть подобное предложение звучало довольно двояко, других вариантов у него не было. Любые общественные места вызывали у девушки опасения, что её снова забросают вопросами, а других вариантов маг придумать не мог. Тем более, Ронан надеялся, что девушка отвлечётся от всех свалившихся на неё проблем, увидев свой сад, за которым волшебник ухаживал как мог. Да и таким образом никто не станет лезть к ним с расспросами или просто глядеть без остановки.
Последний год был слишком напряжённым и выматывающим для парня, и он сам не особо желал находиться среди толпы. Ронан привык к погоням и сражениям, поиску и раскрытию тайн, и этот темп теперь не давал ему покоя. Размеренная жизнь, где у юноши толком не было дел, теперь казалась слишком скучной. Парень не знал, куда девать такое огромное количество свободного времени. Он бы мог окунуться в управление оставленной Рагнаром школой, как Арчи, или расследовать прошлые дела Совета, как это решил Марк. Но всё это лишь сильнее вызывало у него тоску, и единственным, что продолжало занимать все его мысли, была Ника.
С самого раннего утра Ронан как обычно был весь на иголках, придумывая, как именно стоит заговорить с Никой. Идя по новому зданию Совета, построенного в одном из небольших городов, он даже не замечал, как каждый прохожий здоровается с ним, как с кем-то важным. Ронан был настолько занят своими размышлениями, что не заметил появившегося рядом Джина. Тот, с довольной улыбочкой, с интересом поглядывал на друга, словно готовясь выдать тираду шуток в его сторону.
— Слышал, ты отказал Донхэ, — сказал он почти на самое ухо другу, испугав его при этом, — не жалеешь?
Ронан чуть вздрогнул, посмотрел на друга, останавливаясь на его шраме тянущимся от шеи до груди, и перевёл взгляд на довольные глаза мужчины. Он не видел его довольно давно, и был удивлён, что тот нашёл время, чтобы прийти на собрание.
— Да, так вышло, — задумчиво произнёс маг. — Не вижу себя политиком.
— Зато я вижу, что ты уже сто раз пожалел, не так ли?
— Скорее да, чем нет, — сознался Ронан. Джин точно клонил в какую-то сторону, но у парня не было желания узнавать, что ему нужно, поэтому он постарался перевести тему. — А что же до тебя? Как твоё путешествие?
— Пока бесполезно, — тихо произнёс мужчина. Он отвёл взгляд, сосредотачиваясь на размытых фигурах впереди. — Я искал Рагнара повсюду, но его след то появляется, то исчезает.
— А что ты тут тогда забыл?
— Временный Совет во главе с Лалисой более-менее разобрался с делами и теперь нужно утвердить новое правительство, обсудить возникшие проблемы. Ну, думаю, ты и сам знаешь, как это бывает. Столько забот, — добавил Джин, останавливаясь около кабинета, куда зашло несколько магов, учтиво поздоровавшихся с ними. Он кинул довольную ухмылку Ронана, от которой у парня неприятно скрутил желудок, и продолжил: — К примеру, я слышал, что один мой друг — идиот, и за два с половиной месяца он так и не смог вернуть себе девушку.