Когда будут ребята жить одни, откуда плохому-то завестись? Все хорошими будут.
- Даешь детский колхоз!
- Станем жить одни, без всякого начальства, чтобы все были равны.
- Председателя все-таки надо иметь, без головы нельзя! Кого-нибудь надо поставить и повыше.
- Поставишь одного выше всех, а он зазнается, вон как Вильгельм наш, брехаловский.
- А мы давайте по очереди - нынче один председателем, завтра другой, так по кругу и пойдем, тогда никто не зазнается.
- Верно!
Ребята расшумелись, раскраснелись. Все уже чувствовали себя жителями необыкновенного, сказочного колхоза. Глаза у всех горели. Иные даже взвизгивали от восторга, представляя себе привольную жизнь без взрослых.
А Петя? Петя, признаться, растерялся. Он очень хорошо понимал все тонкости пионерской работы, но о колхозной жизни знал только издалека, из газет.
- Ладно, - сказал он, - детский или недетский колхоз, потом разберемся - главное, закончить канал.
После обеда все вместе искупались и снова за работу.
Канава заметно углублялась. Вскоре каждый землекоп уже выкопал яму в свой рост, и над всей канавой только сверкали лопаты да взметывалась синеватая глина.
Но чем ниже, тем она становилась мокрей, липла к лопатам, вязла, с трудом отрывался каждый кусок.
- Ничего, одолеем! - не унывали ребята. За каждым работающим на гребне стояли сменщики. Чуть притомился, запотел, сейчас забирают из рук лопату. И свежая сила сменяет уставшую.
Хорошо работается, когда всем видна польза труда.
Вот они, болота, полные резучей осоки да колючего телореза; осуши их, и зацветут здесь луговые травы, зазвенят косы, вырастут стога душистого сена.
Перед глазами деревенских ребят ясно вставала эта картина. Каждый знал, какое богатство хорошие луга - ведь там, где много сена, много коров, а там, где много коров, вволю пей молока.
Хорошо работается, когда трудишься не один, а большой артелью. Азарт разбирает, когда видишь, как рядом спорится дело у товарищей. И смех и шутки. Приустал - друзья подбодрят, замучился - сменят.
Так и работали ребята трех враждующих деревень, забыв все тяжбы и ссоры.
КОЛДОВСТВО ШАГАЙКИ?
И вдруг неожиданное происшествие отвлекло их. Появилась бабушка Шагайка.
Завидев ребят, копающих канаву, она почему-то пришла в ярость:
- Стойте, озорники! Ишь что затеяли? Пошли прочь!
Вот я вас! - закричала она и набросилась на ребят, размахивая клюкой.
Седые космы ее развевались, крючковатый нос трясся, как клюв хищной птицы.
Девчонки с визгом убегали от нее прочь, мальчишки с хохотом увертывались от ударов клюки. Но не бросали работы. Старуха напрасно носилась по гребню канала - стоило ей отбежать в один конец, как в другом уже сверкали лопаты и взметывалась вверх глина.
- Остановитесь! Не ройте эту землю, а то она вас зароет! - грозила старуха, не унимаясь.
- Да что вы, бабушка, то убеждали меня, будто ребят на мыло сварили, теперь в могилу их хотите вогнать.
Опомнитесь. Не мешайте нам, - попросил Петя.
Но старуха не унималась. Присев на насыпи, она, тяжело дыша, выкрикивала какие-то непонятные заклятия, потом сорвалась с места и пошла прочь, потрясая в воздухе клюкой.
Вслед ей раздался свист, улюлюкание, насмешки:
- Колдунья! Ведьма!
- Садись в ступу, улетай! Метлой помахивай!
- Мы колдовства не боимся!
Работа продолжалась. И так успешно, что осталась между рекой и болотами лишь небольшая перемычка.
Стоит прокопать ее, и вода побежит в речку потоком.
И вдруг, откуда ни возьмись, набежала грозовая тучка.
Шум ветра, блеск молний, веселый гром. И на головы ребят посыпались теплые капли. Вода в реке закипела.
- Шагайка наколдовала! - засмеялся Яша Волчков.
Все бросились под защиту огромной дуплистой ветлы.
Тучка так же внезапно исчезла, как появилась. Ребята даже не очень промокли. Но по дну канавы уже струился не крошечный ручеек, а мутно-синий поток и шумно впадал в реку.
Глина, выброшенная из канавы, размякла, раскисла, и ребятишки, забравшиеся на гребень, вязли в ней так, что едва вытаскивали ноги.
При первом взгляде Пете показалось, что канава стала несколько уже. Стенки ее словно припухли и наклонились друг к другу.
- Может, углубить?
- Еще подкопать немного?
- Хватит, - заявил Паша Кашин, - вода сама углубит, она камень долбит, землю роет. А ну, давай помогай отворять болота!
И он стал раскапывать перемычку. Ребята бросились ему на подмогу. А некоторые все же спрыгнули в канаву и стали ровнять дно, убирая недокопанные холмики и бугорки.
Но глина, как тесто, липла к лопатам, тянулась, не отрывалась.
Вот сняли ребята один слой земли с перемычки, сняли другой. Вот уже работают по колено в жидкой грязи.
Болотная вода словно сама, желая поскорей вырваться и стать проточной, так и напирает. Вот переплеснулась вместе с грязью и водорослями и потекла.
- Пошла! Пошла! - раздались восторженные крики, и многие мальчики, любящие "провожать" дождевые ручьи, бросились в канаву и стали помогать воде преодолевать бугры и холмики, оставшиеся на дне.
Среди белолицых и темнолицых мелькали красные галстуки, возбужденные лица Яши Волчкова, Вани Бабенчикова, Нюры Савохиной.
Но вдруг Петя увидел нечто колдовское, глазам своим не поверил: стены канавы начали сами собой сдвигаться!
Вначале медленно-медленно, коварно тихо, незаметно.
Потом все быстрей, быстрей... Казалось, земля вдруг ожила и хочет проглотить ребят.
Петя издал предостерегающий крик, его подхватили мальчишки, бывшие наверху.
Почуяв опасность, ребята стали выскакивать. Но вязкая почва не пускала, хватала за ноги. Товарищи сверху помогали, протягивали руки, старались вытащить, но сами сползали вниз в страшную яму.
Петя бросился на помощь Нюре. Но почва под ним заколебалась, и он упал, услышав какой-то странный, чавкающий звук.
Канава сомкнулась под крики и вопли ребят.
Петя хотел вскочить, но увяз в глине, словно кто-то живой ухватил и не пускает.
Стиснутая сомкнувшейся канавой, к нему тянула руки Нюра, а он не мог ее выручить.
- Помогите! - закричал Петя. И словно в ответ вдруг услышал звон колокольчиков, будто на помощь ему поспешала невесть откуда тройка с бубенцами.
ОПЯТЬ ТРИ ВЕСЕЛЫХ ДРУГА
Тройка не тройка, а пара коней действительно прикатила на пчельник. Правил ею Федя-сапер. А в обнимку с его товарищами сидела бабушка Шагайка.
Заслышав крики ребят, Федя припустил коней по рытвинам давно не езженной дороги и осадил их только на пчельнике, так что бубенчики на хомутах и колокольчик на дуге звякнули и смолкли.
- Там они, спасайте! - крикнула бабушка Шагайка и, вскочив с облучка, шустрым колобком покатилась к речке.
Обгоняя ее, бросился на шум и крики Федя. Скинув гармонь, поспешил Вася, за ним Аким, наспех прикрутивший коней к плетню. Поспели они вовремя.
Не без труда вытащили Нюру. Быстро откопали Пашу Кашина, которого прихватило чуть не до пояса.
- Все живы? Никто в яме не остался? - спрашивал Федя, прохаживаясь вдоль канавы.
Начали считать. Выходило, что все налицо.
- Ах вы, разбойники, что ж вы наделали? Я же вам говорила, я предупреждала! - сердито кричала бабушка Шагайка.
- Мы не виноваты, - дрожащими губами произнес Петя, - все шло хорошо... И вдруг земля сама закрылась.
Как западня захлопнулась.
- Здесь колдовство! Колдовство! - закричали деревенские мальчишки.
- Гиблое место!
- Чур меня! Чур! - торопливо крестясь и озираясь по сторонам, они стали разбегаться в разные стороны.
Белолицые к своей деревне, темнолицые к своим плотам и на ту сторону.
- Стой! Постой! Куда вы?
Не тут-то было. Гонимые страхом, ребята исчезли, словно выметенные невидимой ведьминой метлой. Парнишки, что повзрослей, утащили малышей на закорках.