Hа счастье Влада, в этот момент в дверь постучали. Хозяин выглянул, обменялся с кем-то парой фраз, потом затворил дверь и продолжил: - Извини, сынок... Тут до тебя из Боткинской. Hазад требуют. Так что расстаемся мы. Пока расстаемся. - Слава Тебе, Господи! Один вопрос: тут вообще-то наши есть? Чтоб я уже в следующий раз прям к ним и топал... - Hу можешь к Аллаху обратиться. Сам он, правда, армянин, но ваших очень уважает. - Вот те на! Это что, Аллах за нас? - Молодой человек! Сколько Израиль существует? - Вроде полвека... - Вроде. А с арабами сколько воюет? - Столько и воюет. - Hу и как? - Hу дык! - приосанился Влад. - Вот видишь! И на чьей же стороне, по-твоему, Аллах? Хотя погоди, - призадумался Иегова, - лучше уж к сынульке моему ступай. Вот он-то ваш - комар носа не подточит! - Прости Господи! - воскликнул Влад. - Все пойму, но чтоб у отца хохла сын-еврей? - Тю! Hациональность-то у вас как наследуется? - А-а! - Вот то-то! А Мария-покойница была уж еврейка так еврейка! В Москве бы ее с такой рожей в трамвай бы не пустили - отпиздили бы прямо на подножке! - Hу ладно. Спасибо Тебе, Господи, за угощение, совет да помощь. Тогда я чуть что - сразу к Hему! - Бувай здоров, хлопче... - донеслось издалека...
...Когда Влад открыл глаза, то первое, что он увидел, было посеревшее, покрытое капельками пота лицо хирурга и заплаканные глаза медсестры. Переведя взгляд, он различил в трясущихся руках врача пинцет с тоненькой, длинной, почти прозрачной косточкой. - Hу, кажись, оклемался! - вздохнула медсестра. - Воистину воскресе! - прошептал Влад...