Салат из сахарного тростника.
Котлеты из кенгуру.
Пюре из улиток.
Крем из кокосовых орехов.
Вождь племени извинился, что не может угостить своих гостей ничем особенным.
— Конечно, хорошо поджаренная человечина вкуснее змеиных языков, — сказал он извиняющимся тоном, — но, к сожалению, мы как раз вчера докончили последнего пленника. А пока нам удастся поймать парочку из соседнего племени, остальные блюда остынут…
— Ничего, ничего, — утешал его дядя.
— Человечину я как-то не очень хорошо перевариваю, а доктор прописал мне диэту.
Они приступили к еде.
— Теперь сам, небось, видишь, как полезно закалять желудки, — шепнул дядя Конраду. Но все-таки после пюре из улиток его чуть не стошнило.
Конрад разговорился с Пеструшкой и очень огорчился, когда девочка собралась уходить. Он упрашивал ее посидеть еще хоть минутку, но Пеструшка распростилась и убежала домой.
— Не горюй, сынок! — сказал Рингельхут. — Ешь хорошенько!
Но у Конрада и апетит пропал.
Однако уже было пора и в обратный путь.
Они поблагодарили за гостеприимство и отправились к сахарному тростнику за Негро Кабалло. Она мирно беседовала там с белой лошадкой.
— Друзья мои, — сказала она, — пожалуйста, не сердитесь на меня, но я остаюсь здесь. Сахарный тростник — вкусная, питательная вещь. Кроме того я собираюсь жениться на этой лошадке. Посмотрите на нее — разве она не хороша? Я хочу, наконец, обзавестись семьей. Я не хочу больше знать ни цирка, ни роликовых коньков и вообще ничего, что напоминает Европу. Довольно! Я не скажу больше ни слова по-человечьи. Разговаривать — это не лошадиное дело. Назад, к природе!
— Пожалуйста, без фокусов! — закричал на нее дядя. — Это еще что за штуки?
Негро Кабалло молчала.
— Будешь ты отвечать, нелепая тварь? — заорал на нее аптекарь.
— Дядя, — остановил его Конрад, — ведь она решила больше не разговаривать. Если она уж так хочет жениться на этой лошадке, не будем мешать их счастью.
Лошадь с благодарностью поклонилась ему. Но Рингельхут продолжал бесноваться:
— С ума можно сойти! К чему этой кляче жениться? Я ведь вот тоже холостяк! И детей у меня нет!
— А я-то на что? — возразил Конрад, — раз у тебя такой племянник, тебе своих детей и не нужно.
— Ну, смотрите! — обратился дядя к Негро Кабалло: — от вашего брака получатся жеребята сплошь в клеточку. Одна Пеструшка за другой! Нет, вы серьезно не хотите идти с нами?
Лошадь отрицательно покачала головой.
— Чтобы вы себе все ноги переломали. А еще лошадь называется! Вы не лошадь, а осел!
Негро Кабалло поклонилась.
— Налево, кругом — марш! — сердито скомандовал дядя, схватил Конрада за руку и потащил за собой.
— Большое вам спасибо за все! — крикнул мальчуган, оглянувшись.
Негро Кабалло и белая лошадка высоко закинули головы и заржали дуэтом.
— Не в ногу идешь! — сердился Рин-гельхут.
Это была явная придирка. Просто он злился на измену Негро Кабалло.
Они брели через лесную чащу. Вдали рычали дикие звери. Павианы бросали в них кокосовые орехи. А лесу, казалось, конца не было. Чтобы не так страшно было, они затянули песню.
Дядя взглянул на часы и воскликнул:
— Ого! Без десяти семь! Если мы не доберемся сейчас до шкафа, ты опоздаешь к ужину.
— И сочинения не успею написать, — добавил мальчуган.
Они спели еще одну лесенку, и дядя опять взглянул на часы.
— Если сейчас не произойдет чуда, — с грустью сказал он, — мы можем со спокойной совестью остаться здесь и предложить себя ближайшему племени на праздничное жаркое…
— А кто вам сказал, что не будет чуда? — раздался голос за их спиной.
Они обернулись. Невдалеке стоял «Вороний клюв», он же «Спешная почта», и улыбался.
— Вы уж однажды выручили нас из беды, — сказал дядя Рингельхут, — не устроите ли вы чего-нибудь насчет моего шкафа, дорогой «Спешный клюв»?
— «Спешная почта», — невозмутимо поправил чернокожий.
Потом пробормотал:
Он хлопнул в ладоши и… перед ним, в чаще девственного леса, среди пальм и кактусов, очутился старый дядюшкин шкаф.
— Вот уж спасибо, так спасибо! — в восторге воскликнул Конрад, но «Вороний клюв» уже скрылся за деревьями.
— Ну и шельма же этот парень! — сказал дядя. — Но все же он очень услужлив.
Он втолкнул мальчугана в открытую заднюю стенку шкафа и сам поспешно полез вслед за ним.