В те же времена у государя Махейддики и государыни Зетатанти, властвовавших в стране Параяна, был сын — царевич Витарада. Как-то раз в сопровождении тысячи воинов отправился он на большое озеро Махандатита — поразвлечься и выкупаться в прохладных водах. Случайно в этот день на озеро явились супруги-билу Кхиранъякха и Гандакоумби с малолетним сыном по имени Анука. Собравшись искупать Ануку, они вошли в воду — туда, где было мелко, но тут же на беду выпустили ребенка из рук. Вмиг большой волной подхватило Ануку, отнесло на глубину и скрыло из глаз. Оба билу запричитали и с воплем бросились к царевичу Витараде: «О государь, спаси нашего сына! В награду мы исполним любое твое желание!»
Тут Витарада без промедления отправил в воду всю тысячу своих дружинников; они нырнули и тотчас же спасли тонувшего Ануку. Радости Кхиранъякхи и Гандакоумби не было границ: «Приказывай, о властитель наш, мы исполним все, что пожелаешь!» — «Слыхал я, что в стране Мингаланагара, — сказал тут царевич Витарада, — живет красавица царевна Тувуннарей. Она так дивно хороша, что царь-отец заточил ее в уединенном дворце, с семью башнями, чтобы никто не сумел к ней проникнуть. Страна эта отсюда далеко, в целой тысяче юзан, не под силу обычным людям быстро одолеть такое расстояние. Да вот пришла мне в голову нежданная мысль: хочу я за день достичь страны Мингаланагара!»
Лишь только царевич Витарада поведал билу о своем желании, как благодарные супруги тотчас поднесли ему волшебный летающий ковер. Благополучно возвратившись вместе с войском в Параяну, царевич Витарада испросил у государя с государыней согласия, а после, удобно поместившись на летающем ковре, велел ему лететь в страну своих грез Мингаланагару. В ту же ночь ковер-самолет домчал его до царства Язакаруни. Глянув с неба вниз, Витарада увидел пышный золоченый город, а в нем сверкающий дворец с семью башнями.
«Верно, это и есть обитель прекрасной царевны Тувуннарей!» — подумал он и стал искать глазами юную красавицу. Царевна почивала в это время в главном покое дворца, в просторном зале с колоннами из слоновой кости, сияющем разноцветным хрусталем и мозаикой. Стены зала были обтянуты шелком и парчой, убранство внутренних покоев было из золота и серебра! Вокруг царевны все искрилось и переливалось. Ночная стража, многочисленная свита, верные служанки стерегли покой своей госпожи, которая нежилась в объятиях легкого сна.
Внимательно все рассмотрев, царевич Витарада незаметно для стражи спустился во дворец и ловко проскользнул в покои Тувуннарей. Приблизившись к ложу спящей царевны, он призадумался, как действовать дальше.
А юная Тувуннарей, с вечера наслушавшись россказней няни Малладии о красоте, уме и мудрости знатока вед царевича Авиззани, уснула во власти соблазнительных посулов и уговоров хитрой прислужницы. В неясных грезах, в затуманенном ее сознании уже безраздельно царил образ прекрасного юноши; исполненная любви к нему, Тувуннарей была готова дать свое согласие — в душе ее сиял восторг, а грудь теснилась от неведомых желаний. В порыве любовного томления она мечтала о свидании с возлюбленным избранником; в дымке сновидений ей грезился царевич из Эйндапатханы, как описала его красноречивая Малладия. Но каково же было изумление царевны, когда, внезапно пробудившись, она вдруг увидала за пологом близ своего ложа Витараду. Без колебания решив, что это к ней явился учитель вед, царевич Авиззаня, влюбленная Тувуннарей в истоме прошептала: «Матушка Малладия не говорила мне о том, что господин прибудет сегодня ночью. Она все развлекала меня приятною беседой, а я и задремала!»
Тут царевич Витарада смекнул про себя, что речь идет о ком-то другом, но притворился, будто понял, о чем говорит царевна, и решил вступить в игру. Прекрасная Тувуннарей, не окликнув и не разбудив Малладии, позволила ему приблизиться — и вот уже вся ночь на девственном ложе прошла в сладких утехах любви. Лишь перед самым рассветом царевич Витарада перенес задремавшую Тувуннарей на свой чудесный ковер, и оба полетели в страну Параяна.
Вот так все и случилось. Пока медлительный царевич Авиззаня искусно плел свою интригу, обучая ведам Малладию, а та предусмотрительно готовила царевну к свиданию с прекрасным незнакомцем, расторопный Витарада ловко похитил доверчивую Тувуннарей. Поразмыслив над случившимся, незадачливый Авиззаня испугался, как бы о его позоре не проведали на родине, и поспешил убраться восвояси, хоть и с пустыми руками. Тут и конец моему рассказу.
Недаром говорится: действуя несмело, лишь загубишь дело! Теперь вы видите, сколь пагубны нерешительность и промедление. Влюбленные ждут не дождутся заветного свидания — первая встреча, первый взгляд, первое чувство, тайные желания юной любви, истома непознанной страсти; точно две золотые бабочки, стремятся друг к другу их сладостные мечты. Вправе ли мы, недостойные, мешать светлому счастью наших повелителей? Неужто допустим, чтобы кто-то чужой расстроил их грядущий любовный союз? Пусть же стремятся они к желанной цели, не зная дурного, не видя уродливого, не слыша грубого; пусть все свершится легко и быстро! Ведь они уже знают друг о друге.
Не так ли? Еще не видя друг друга, юные царевич и царевна внемлют нашим речам, жаждут услышать друг о друге. Смогут ли изведать радость их юные сердца, если мы не будем расторопны или станем воздвигать преграды? Расскажу еще одну притчу: сколь ужасен гнев от неудовлетворенного желания!
Жил некогда в небесном царстве Тавадейнта один благородный нат по имени Деватандика. В отечестве своем он слыл сыном самого владыки Тиджамина. Не зная усталости, все дни свои он проводил у ног могущественного властелина, служа ему верой и правдой, готовый исполнить любое поручение государя. И вот однажды повелитель неба изволил пожелать, чтобы в заоблачных селениях Тавадейнты распустились цветы морских кораллов. Немедленно призвал он Деватандику и повелел нарвать морских цветов.
«Исполню повеление в шесть дней, а на седьмой явлюсь с добычею к царственным стопам владыки!» — так обещал усердный нат и тут же пустился в путь. По истечении срока, на седьмые сутки, проворный Деватандика уже возвращался назад с коралловыми цветами. Добравшись до границы океана, он взглянул на небеса, и вдруг ему почудилось, что облака изрядно загрязнились. Решив угодить Тиджамину и заслужить высочайшую похвалу, прилежный нат оставил цветы на берегу и принялся снимать легкие облака с небосвода. Пока он чистил их и промывал водой из океана, пряный аромат коралловых цветов распространился на много юзан вокруг; и вот уж привлеченная соблазном большая рыба вынырнула из волн и вмиг проглотила чудесные цветы.
Так и пришлось незадачливому нату Деватандике вернуться к золотым стопам небесного владыки с пустыми руками. Когда он смиренно доложил обо всем родителю, могучий Тиджамин грозно захохотал. «На что мне глупое усердие, коли ты забыл о порученном?» — вскричал он. И в ярости избил недостойного ната ротанговым жезлом[64]. Страдая от боли и стыда, несчастный Деватандика уж впредь не смел подниматься в небесные селения...
Выходит, что услуга, оказанная не ко времени, лишь вредит делу, а отнюдь не сулит награды. Значит, надобно следовать послушною стезею повелений господина. Стоит ли говорить о том, сколь опасаюсь я гнева могущественного государя Эйндакоуммы! Ах, все приметы грозы и бури нам подлинно известны; не в пример труднее угадать желание владыки! Разве вдруг заметишь зеленого попугая в густой листве? Белое на белом или черное на черном сразу и не разглядеть. При нашей службе надо ухо держать востро, беспрекословно выполнять любое поручение, чутко слышать веление золотого сердца господина. Разве я неправ?
— Все сказанное вами, конечно, справедливо, — проговорила Ятимоутта, когда Пинняхата закончил свою пространную речь. — Но я осмелюсь возразить... Ведь наши славные царевич и царевна сияют, точно солнце и луна. Разве можем мы, простые слуги, распоряжаться их судьбою? Отнюдь... Увы, теперь же нам пора и возвращаться в Рубиновый дворец, простите нас. Хотя ваши занимательные притчи слушать интересно и приятно, все же нас ожидают неотложные дела!
64