Воскликнув так, царь Туриясанда, не проронив ни слова ропота, без единой жалобы, в тоске и скорби принял смерть.
После гибели царя Туриясанды душа его покинула бренное тело и продолжала свой долгий путь. И вот в стране Тириятана, где правил государь Дазэггазана, зачала супруга его, царица Кальянасари, и родила сына, которого нарекли Таддаммой, что означает «Явившийся по высшему закону». В те же сроки в царстве Тириятана были зачаты и родились на свет одновременно многие младенцы мужского пола. То были погибшие вместе с Туриясандой в волнах океана его полководцы и воины — в царстве Тириятана все они вновь стали дружинниками юного царевича Таддаммы.
А тем временем царица Зарунанда, погрузившаяся в морскую пучину, вместе с пятью сотнями своих прислужниц возродилась в драгоценной сверкающей пене океана и была зачата в раковине-жемчужнице, одной из тех, в которых рождается прекрасный белый жемчуг. Что ни день покровительница моря могущественная фея Манимекхала неусыпно пеклась о них, а когда минул положенный срок, из нежной пены, как прекрасные россыпи девяти драгоценностей, явились на свет юная царевна с пятью сотнями своих прислужниц. Тут уж заботливая фея Манимекхала в устье реки своего имени прямо над водою с помощью божественной силы и чудесного умения возвела невиданный дворец с тридцатью башнями, положив в основание его волшебный камень, исполняющий любое желание и держащий дворец на воздухе. В том дворце, день и ночь неустанно заботясь, неусыпно пестуя, добрая фея кормила и растила юную царевну с ее свитою; а когда наступила пора зрелости и царевна налилась, точно спелый плод, всеми пятью соками женской красоты, фея Манимекхала нарекла ее именем Титалапаппа, что означает «Из Прохладных Вод Вышедшая».
«В то время когда утонул славный царь Туриясанда, — размышляла фея Манимекхала, — наслаждалась я небесным счастьем на веселом празднике натов в дивном дворце Тиджамина. Вот потому и не успела прийти на помощь гибнущим, оттого и не знаю, в какой стране, в чьем облике возродился достойный Туриясанда!»
Задумавшись, Манимекхала глянула божественным оком и узрела юного царевича Таддамму в стране Тириятана.
«По чьему желанию он явился?» — вновь спросила себя фея и, призвав на помощь высшую мудрость, тотчас же открыла его происхождение, поняв, что перед нею тот, кто был прежде Туриясандой.
За великую его праведность и добродетель решила фея вознаградить царевича: открыв своей воспитаннице Титалапаппе все прошлое царевича Таддаммы, предсказала: «Этот юный государь непременно за тобою прибудет!»
После этого справедливая фея призвала царя крокодилов Тантумару и велела ему исполнить ее приказ: «Вместе с подданными своими ты станешь стеречь лукоморье. Как только в бухту явится царевич с намерением проникнуть в драгоценные чертоги Титалапаппы, ты доставишь его вместе с его дружиной к воротам парящего дворца. Ну, а я тем временем отправлюсь отдыхать и наслаждаться мирным счастьем в благодати небесных селений!»
И с такими словами фея Манимекхала удалилась в свои небесные покои. А между тем царевич Таддамма, высокородный отпрыск государя Дазэггазаны и супруги его Кальянасари, предавшись воспоминаниям о прошлой своей жизни, в вещем сне увидел все, что было прежде, и понял, что его погибшая в волнах супруга ныне живет в парящем над лагуною дворце близ устья реки Манимекхала. Узнав об этом, царевич испросил согласия у батюшки с матушкой и во главе своих воинов прибыл на берег моря, где в него впадала река, чтобы далее уже переправиться в летящий дворец, стоявший на волшебном камне. Повстречавшись с правителем крокодильевого царства Тантумарой, юный царевич стал просить, чтобы тот переправил его в чудесные чертоги. На это крокодил ответил: «О государь, небесная фея Манимекхала наказала мне: „Если прибудет, то перевезешь", — и вот я здесь, на берегах этой бухты, и день и ночь на страже... Давно уже ничего не ел, и силы мои иссякли. Если хочешь, чтобы я перевез тебя ко дворцу, отдай мне на закуску каждого десятого из твоих воинов!»
«Любезный властитель крокодилов, — воскликнул тут царевич Таддамма, — негоже из-за меня гибнуть моим воинам! Уж поднатужься как-нибудь и одного меня доставь в чудесный дворец. А я, лишь только ворочусь на родину, стану каждый день посылать тебе любого мяса, дичи, всякой снеди, буду всю жизнь кормить по твоему желанию. Теперь же постарайся».
Так просил и обещал царевич Таддамма, но крокодил не соглашался и стоял на своем: «Если сейчас накормишь — перевезу в парящий дворец!»
Тогда отважный Таддамма решил: «Осмелятся ли воины принести мне гибель? Сражусь с судьбою!» И с этой мыслью он пошел на риск: воинам приказал остаться на берегу и терпеливо ожидать его возвращения, а сам, сжав в руке острый меч, напряг все силы, призвал на помощь все свое умение и прямо с берега прыгнул в морскую бездну, вздымавшуюся огромными валами. Когда он, рассекая волны, проплыл лагуну и оказался на расстоянии в одну утабу[79] от заветного дворца, как раз в это самое время царевна Титалапаппа, вспомнив предсказание феи Манимекхалы о том, что на берег реки прибудет царевич, вдруг надумала проверить, не появился ли желанный гость. И вот, находясь в Рубиновом покое парящего над лагуною дворца, она соизволила взглянуть в подзорную трубу с увеличительным стеклом из магического лунного камня, благодаря которому возможно было видеть то, что отстоит на расстоянии в сто юзан, причем так явственно и четко, будто это рядом. Лишь глянув в заповедное отверстие трубы, она тотчас заметила царевича, который, выбиваясь из последних сил, упрямо рассекал морские воды. Всплеснув своими нежными ручками и прижав их к груди, царевна, долго не раздумывая, кликнула черепаху-привратника Сейттасулу и отправила его на помощь к изнемогающему от усталости Таддамме. Когда же Сейттасула благополучно доставил царевича во дворец, радости Титалапаппы и Таддаммы не было конца: счастьем и любовью наслаждались они вдвоем в Рубиновом покое дворца, а по прошествии семи дней из небесной обители натов спустилась к морю заботливая фея Манимекхала и скрепила брачный союз влюбленных.
Узнав о поведении крокодила, которому было поручено везти царевича, фея Манимекхала призвала его вместе со всеми его подданными и грозно спросила: «Как смел ты нарушить обещание и не исполнить долга?»
В гневе схватила она крокодилий язык и вырвала его с корнем, лишив навсегда Тантумару способности чувствовать вкус и наслаждаться едой. Потом, собрав всех воинов из дружины Таддаммы, могущественная фея, пользуясь своим божественным умением, перенесла их вместе с диковинным дворцом, с царевною и царевичем в страну Тириятану. А там уж царевич Таддамма в благодарность за исполненную службу и спасение его августейшей жизни от неминуемой гибели пожаловал верному Сейттасуле благодатное озеро Тусигеймман протяженностью в сто юзан, полное прекрасных лотосов со вкусными корнями и сочными стеблями, и сделал преданного своего слугу царем черепах и владыкою всех водяных существ под титулом «Сейттасула-раза», что означает «государь Сейттасула». В знак любви и признательности благодетельнице — фее Манимекхале — растроганный царевич построил уютную кумирню на главном крыльце своих чертогов и, дня не пропуская, усердно молился ей и делал подношения...
Разве не стоит запомнить эту притчу, любезные мои феи? А коли призадуматься, то уж, вне всякого сомнения, должно следовать примеру Сейттасулы! Ведь всем ясна мораль: службу исправно несешь — пользу свою соблюдешь! Мы призваны здесь действовать на благо высокородного царевича, славного властителя острова Забу. Хоть цель близка, усердия не занимать, а вот успеха нет как нет! Не кажется ли вам, что в наших жарких спорах, когда мы вновь и вновь подробно обсуждаем, как нам быть, пора бы уж от раза к разу становиться мягче и уступчивей, дабы наконец достичь обоюдного согласия? Прошу вас, поразмыслив над изречениями мудрых и взвесив то, что собираюсь еще сказать, прийти к благоприятному решению! Я твердо убежден и всей душою верю: коли мне теперь явиться к моему владыке и доложить о том, что долгожданное согласие получено и нынче же он может прибыть сюда, то суждены мне и царевича милость, и благосклонная награда, и почет. Но если стану я и дальше расточать перед царевичем пустые обещания, делать туманные намеки, не поминая об успехе, тут уж, верно, мне несдобровать: от монаршей кары не уйти, и вряд ли дело ограничится угрозами или порицаниями, боюсь, как бы не стерли в порошок! Вот почему и обращаюсь к вам с призывом. Мы ведь теперь не просто случайные встречные, мы хорошо друг друга знаем: я рад был познакомиться с достойными феями и прошу считать меня вашим преданным другом; а если так — давайте уж говорить начистоту, все взвесив и обдумав!
79