Услышав это, один из его сподвижников по имени Тиримингала вдруг вмешался: «Ведь Пинняхата уже доложил, что этой ночью можно навестить царевну, владеющую Рубиновым дворцом. Совершив осмотр селений на четырех великих островах, ваше высочество, если пожелает, сможет направить царственные стопы прямехонько на Гору Ароматов!»
«Чудесно, этой ночью и отправлюсь!» — молвил государь.
Когда я услышал такие речи моего владыки, то, верите ли, все волоски на теле моем ожили и зашевелились от ужаса. Вам даже и не вообразить, а я бессилен описать, как умеет это делать наш господин!
Итак, сегодня ночью государь, великий Эйндакоумма, измерит царственными шагами небосвод и собственной персоной прибудет в Рубиновый дворец, дабы одержать в любви желанную победу! Лишь по истечении срока, когда, утолив любовный пыл, мой повелитель отправится в обратный путь, осмелюсь я предстать перед его очами...
И помните, достойные феи, если бы случилось так, что юная царевна вдруг отказалась бы от свидания, почувствовав боязнь или отвращение к славнейшему из славных, и ему пришлось бы вернуться ни с чем, то уж тогда не миновать грозы и бури. Как говорится, «если рушится гора, то гибнут и деревья»! Тут уж всем грозит беда! Ведь гнев властителя не знает преград, а мощь его и сила всколыхнут и твердь земную, и воды, и небесные пространства вплоть до селений натов и священной вершины Меру. Тогда весь мир содрогнется! Кому ж по силам противостоять могущественному потомку Тиджамина?
Когда сегодня мой повелитель прошествует в Рубиновый дворец, я лучше где-нибудь неподалеку спрячусь, а уж завтра, если замечу благоприятный знак, без опасения припаду к царственным стопам моего господина!
Так долго еще рассуждал хитроумный Пинняхата перед обитательницами заповедного дворца на Горе Ароматов, пока те не осмелились спросить его опять:
— Значит, грядущей ночью ваш господин благоволит направить драгоценные стопы в запретный Город Ароматов?
— Вы правы, наш великий государь, властелин всего живого на необъятном острове Забу, желает собственной персоной явиться сегодня с наступлением темноты в эти благословенные места! — отвечал Пинняхата.
Тут фея Падуматейнги обернулась к фее Ятимоутте и так сказала:
— О любезная моя Ятимоутта, если царевич Эйндакоумма действительно прибудет во дворец царевны на Горе Ароматов, нам, верным слугам нашей госпожи, вряд ли подобает бездействовать. Теперь благоприятный случай уведомить владычицу о посещении государя Эйндакоуммы и доложить про все, что нам известно. Сегодня же, теперь же, должны мы обрадовать и успокоить госпожу: пусть убедится, что приход владыки острова Забу не сулит ей ни горя, ни обиды — чего же опасаться и переживать?
А вот если мы не поторопимся предупредить царевну, не подготовим ее и она расстроится, то наступление ночи станет грозить бедой: ведь неуспех царевича в любви мгновенно обернется карой для всего живого, и напрасных жертв не избежать! Давайте же мы все без промедления вернемся в Рубиновый дворец!
Так рассудительно все высказав своей подруге Ятимоутте и окружавшей свите, догадливая Падуматейнги тут же обратилась к Пинняхате:
— Любезный Пинняхата, сейчас мы должны поспешить, чтобы, собравшись с духом, оповестить царевну о ночном визите, о том, что близок час любви... Сегодня утром наш властитель, отец царевны Велумьясвы, отправится на гору Хевунта на пиршество и праздник небесных натов и время проведет там в веселых развлечениях. Воротится же он лишь завтра. Как будто все благоприятствует прибытию царевича Эйндакоуммы и долгожданному свиданию! Однако все мы помним, что наша госпожа юна, неопытна и оттого страшится далее мысли о встрече с царевичем. Нам предстоит еще немало забот. Не смея даже и вообразить, что вдруг произойдет, если драгоценное желание царевича не сбудется, вся тысячная свита благородной Велумьясвы, не зная отдыха, станет успокаивать царевну, дабы прогнать ненужный страх, рассеять все сомнения и подготовить ее к жребию любви. Осталось времени в обрез, но постараемся, чтобы наши увещевания не пропали втуне. Тем мы и рассчитываем помочь делу! Просим вас как подобает об этом донести царевичу. Теперь же покидаем вас в надежде преуспеть в приготовлениях к приходу самого потомка Тиджамина!
И обе придворные феи Велумьясвы в сопровождении пяти сотен прислужниц вернулись в Рубиновый дворец. А преданный сподвижник Эйндакоуммы, спокойно размышляя над услышанным от юных фей, окончательно уверился в том, что все сулит удачный исход: благоразумные подруги Велумьясвы не пожалеют сил, чтобы уговорить пугливую и своенравную царевну. Сам же он, стремясь где убедить, где припугнуть прелестных обитательниц Рубинового дворца, как будто пустил в ход все свое умение, так что прибытие достойного отпрыска Тиджамина должно окончиться благополучно. Так на досуге все обдумывая, Пинняхата молчал, не отдавая своим соратникам никаких приказаний, а те боялись нарушить спокойное течение мыслей своего предводителя.
Тем временем и Падуматейнги, и Ятимоутта в сопровождении служанок и рабынь, пройдя мимо золотокрылых львов, охранявших вход во дворец, поднялись по роскошной лестнице из красного мрамора, искусно украшенной причудливыми изображениями невиданных летающих драконов и огромных птиц-слонов, достигли крытой галереи в сиамском стиле и, легко ступая по зеркальным плитам, приблизились к покоям царевны. Сверкавшие ступени внутренней лестницы дворца были отделаны рядами изумрудов и алмазов всех сортов, — они сплетались в замысловатом узоре, напоминавшем то когти коршуна, то лабиринт муравьиных троп. И вот наконец вступили они в пышную опочивальню под резною крышей со шпилем, возвышавшимся в обрамлении диковинных камней несметной ценности будто пурпурная тычинка гигантского кораллового цветка, распахнувшего свой венчик.
Почтительно склонившись, феи прошли в опочивальню и предстали перед юною царевной.
— Я мирно почивала, — обратилась Велумьясва к пришедшим Падуматейнги и Ятимоутте, — и после долгой ночи вдруг проснулась, а вас не видно... Куда же вы отправились и где все время пропадали?
— Ах, госпожа моя, — ответила находчивая Падуматейнги, — ведь вы уже давно изволите безвыходно находиться в Рубиновом дворце, живя здесь круглый год, полных двенадцать месяцев, — и летом, и зимою, и в пору ливней, и, верно, совсем забыли, что есть у вас еще другие роскошные дворцы числом до пяти сотен — Изумрудная Обитель, Алмазная, Сапфировая, Хрустальная — всех и не перечесть, — где госпожа могла бы и наслаждаться отдыхом, и предаваться забавам. И если уж пустуют великолепные чертоги, то все служанки — а их больше пятисот — разбрелись неведомо куда. Дабы навести порядок, найти всех и собрать, обеспокоясь их судьбою и заботясь о пользе нашей благородной госпожи, отправились мы на розыски.
В дальних комнатах Рубинового дворца они резвились и играли в кости. Присоединились к их игре и мы. Сыграв же три или четыре кона, нежданно были поражены одним событием: взглянув на драгоценные ворота, украшенные девятью камнями, перед входом в Изумрудную рощу, мы вдруг заметили, что на резных рубиновых перилах роскошной балюстрады в виде диковинных драконов точеная фигурка ворона, который ловко пристроился на хвосте божественного Эйявуна[87], вдруг ожила и, повернувшись в сторону вашей опочивальни, пронзительно и резко прокричала, будто ворон этот был настоящий. Поняв, что тут какой-то нам неведомый знак, мы все пришли в смятение и страшно испугались: видно, это неспроста! Беспечно развлекаться мы больше не могли, а ворон вновь застыл, как изваяние. Тогда уж мы поторопились припасть к вашим царственным стопам и доложить о чуде, виденном и слышанном!
Со вниманием выслушав Падуматейнги, царевна подозвала няню Махаталу и спросила ее:
— Разве не странную весть принесла мне сейчас Падуматейнги? Как может двигаться или кричать, точно живая птица, фигурка ворона, что вырезана на перилах? Что это значит, няня, растолкуй мне!
87