Пока царевич Эйндакоумма изволил подробно расспрашивать про диковинную птицу Забуганду, няня Махатала, находившаяся около прекрасной своей госпожи, царевны Велумьясвы, обо всем той поведала:
— Ах, милая моя госпожа, мы-то все терялись в догадках, кто к нам прибыл — властитель неба Тиджамин или творец вселенной Брахма? Ведь это благородный и дивноликий государь явился в наш Рубиновый дворец через ворота, ведущие в покои Лабиринта. Вот и отправили мы преданных и хитроумных дев Кинсанатари и Падуматейнги со свитой, чтобы разведали они и доложили все как есть; теперь же они просили передать, что царственный пришелец, вступивший вместе с бесчисленной свитой и воинами под своды Лабиринта, не кто иной, как обладатель небесного оружия натов царевич Эйндакоумма, славный отпрыск владыки Тиджамина. Коли царевна пожелает спросить о нем, то смею доложить без колебаний: собою он прекрасен — и внешностью, и статью подобен славному родителю, что правит небесами. Дивный телом и лицом, царевич ласков в речах своих, любезен в обхождении. Притом в могуществе и силе не уступает, как гласит молва, даже государю заоблачных миров, а власть его простерлась надо всей земной твердью и водою до самого эфира. Преисполнившись высоких чувств любви и обожания, он прибыл к вашему высочеству, и вот уж ныне наступило время потомку государя небесных натов направить драгоценные стопы к вашей опочивальне, дабы приветствовать грядущую супругу!
Сосредоточенно выслушав всю речь любимой няни и кормилицы, царевна воскликнула:
— О няня, ты, верно, говоришь все это, чтобы меня совсем расстроить! К чему такая суматоха и поспешность? Царевич со своей свитой проделал долгий путь, и, конечно, всем им нужен отдых... А вы хотите, не медля ни мгновения, заставить утомленных путников блуждать по незнакомым переходам Лабиринта, не зная выхода, не ведая дороги. Вконец измучившись, в дурном расположении все разбредутся кто куда, желая втайне лишь одного — скорее вырваться на волю! Им будет не до встреч, не до приветствий. Все надо делать с толком, не спеша. Ведь тише едешь — дальше будешь! А то получится, как в той старинной притче, помнишь, няня?
Давным-давно у государя Баянати была царевна-дочь. Отец же, опасаясь за ее невинность, поселил наследницу на ветке большого дерева в пустынном лесу, чтобы жила подальше от мужчин. А славный царевич, сын государя из Тириятаны, как раз в то время задумал поразвлечься и охотился в лесах Хевунты, да заблудился. Долго проплутав по зарослям и бурелому, запутавшись в лианах, наконец случайно набрел на одинокое жилище девы... Что было дальше — сейчас уж значения не имеет. Я лишь боюсь, что гость наш, царевич Эйндакоумма, вот так же, заблудившись в чужом дворце, станет плутать по бесконечным галереям, залам и покоям. И вдруг нежданно и негаданно появится здесь в опочивальне и застанет вашу госпожу врасплох. А то и поведет себя неподобающе, допустит вольность, перейдет границы... Нет, право, няня, так не годится! Вам надобно самим вести его по должному пути!
Так в возбуждении и беспокойстве проговорила юная царевна Велумьясва.
— Ах, милая моя госпожа, — воскликнула тут няня Махатала, — к чему так волноваться? Оставьте ваши опасения! Царевич Эйндакоумма — благородный отпрыск Тиджамина, он вершит делами всех государей на острове Забу. Теперь же он ищет достойную супругу, грядущую владетельницу Южного дворца в нерукотворном пятистенном граде, воздвигнутом и подаренном ему небесной феей Тураттати по велению самого владыки всех миров. Внимая благосклонно почтительным речам своего преданного слуги, царя нагов Эйяпатхи, царевич Эйндакоумма узнал о том, что на вершине Горы Ароматов в Рубиновом дворце обитает прекрасная царевна. И тут ему открылась его камма — в длинной цепи жизней и перерождений он был связан с прелестной девой. Тотчас в его сердце вспыхнул огонь любви и страсти, с которыми бороться невозможно. Не зная промедления, он тогда же покинул свой заповедный пятистенный град и прибыл на берег озера Навада, где поселился во Дворце Слоновой Кости. Однако страсть и жажда встречи не давали царевичу спокойно жить на берегу прохладных вод. И вот, покинув диковинный дворец, полный почтительности и смирения, он явился в наши заповедные чертоги, утопающие в благовонном аромате божественных деревьев мьиззутаки... Царевич с нетерпением ожидает желанного свидания. Однако нашей юной повелительнице нечего тревожиться. Все верные рабыни и преданные слуги будут подле, не оставят госпожу свою ни на мгновение. А коли Эйндакоумма будет слишком смел и вдруг замыслит переступить границы установленных приличий, мы все без колебаний воспрепятствуем ему! Ну, а теперь могущественный пришелец ждет ответа: не решаясь направить царственные стопы в покои госпожи, он шлет свои приветствия. Какой же вестью вы порадуете юного государя, моя любезная госпожа?
— Ох, милая моя няня, — вздохнула тут царевна, — ты ведь старше и опытнее всех... Твое дитя в смятении: его объемлют страх и стыд... Ведь я не знаю, как вести себя мне с ним, что делать! Ты помоги мне, няня, ступай сама навстречу этому царевичу и задержи его как можно дольше!
— Мы все послушны вашему высочеству! — ответила царевне Махатала. — Однако же пора и действовать. А то как в поговорке: назвалось озером, а лотосов не видно! Надобно уж показать себя! К вам, славной дочери царя небесных натов, в роскошный дворец на самой вершине Горы Ароматов изволил прибыть царевич Эйндакоумма, сын небесного владыки, с многочисленной свитой. Теперь уж близок срок, когда появится он здесь, в опочивальне... Нам следует достойно встретить государя — ласковою речью, почтительным приветом, любезным обхождением, —дабы первое свидание влюбленных вдруг не омрачила нежданная оплошность. Не стоит понапрасну испытывать терпение и нежную кротость нашего благородного гостя. Коли наведавшийся к нам царевич скор в словах и действиях своих, то не станем медлить и мы. О любезная моя госпожа, все мы выйдем встретить славного потомка Тиджамина от имени владелицы Рубиновых чертогов. Теперь уж все предвещает делу благоприятный исход! Пусть же нам сопутствует удача!
С этими словами почтенная кормилица Махатала в окружении тысячной свиты придворных девушек царевны, взяв в обе руки дары любви — благовонные цветы небесной мьиззутаки, торжественно покинула опочивальню Велумьясвы и направилась в покои, где расположился царевич Эйндакоумма со своими соратниками. Приблизившись к правителю острова Забу, Махатала поставила перед ним цветы в алмазных вазах и начала почтительную речь:
— Склоняясь к золотым стопам прославленного государя, осмеливаюсь напомнить о минувшем и поведать про нынешнее. На днях нашу госпожу, царевну из Рубиновых чертогов, сразил неожиданно солнечный удар, когда сквозь щель проник в покои жаркий луч. Все слуги госпожи, вся свита были тогда в смятении и тревоге за царственную жизнь. В тот страшный час великий государь пришел на помощь, послав чудесного сандала, который, подобно искуснейшему лекарю, вмиг победил недуг, избавив от страданий несчастную царевну. За это все мы что ни день возносим громкую хвалу в честь государя, исполненные преданной благодарности. С той поры здоровье возвратилось к нашей юной госпоже, хотя и после с нею приключались беды. Вот как-то раз, когда она изволила уснуть на драгоценном ложе из кораллов, в опочивальню проникла крохотная бабочка размером не больше мухи. Благоухая ароматом, умащенная душистым эликсиром и припудренная легкою цветочною пыльцой, раскинулась в истоме прекрасная царевна, одетая в роскошную сорочку, украшенную жемчугами, — не иначе как бабочке она казалась ярким и ароматным цветком, невиданным доселе. Играя и резвясь, задорный мотылек кружился над царевной — от взмаха крыльев вился легкий ветерок, который вдруг приподнял жемчужный край сорочки и обнажил сияющую красотою грудь юной девы. Шаловливый мотылек стремительно скользнул в распахнутую ткань и мягко опустился на чуть выпуклый бутон... Царевна простонала: «Больно! Что-то жжет!» Придворная служанка Тиримейтта, стоявшая близ ложа с золоченым опахалом, сильно испугалась и не успела прогнать докучливую бабочку. За это она и до сих пор царевною не прощена...
А ныне, мой государь, все снова благополучно: как после летнего сухого зноя сильный ветер сдувает всю непрошеную пыль, не оставляя ни песчинки, так теперь прохладное дыхание зефира освежило бархатную кожу и высушило изумрудные капельки пота — нет и следа томительного жара...