Вот тогда почтительная няня Юпатара подвела сияющую красотой царевну к заранее приготовленному месту на расстеленных коврах подле кораллового ложа Эйндакоуммы, и юная властительница Рубиновых чертогов легко и плавно опустилась на пышные подушки.
Лишь только старательные феи своими опахалами и веерами рассеяли давящий зной, смахнули крупные бусины пота с царственного тела, Эйндакоумма встрепенулся и заговорил — вначале тихо, а потом все громче и взволнованнее звучали слова признания.
— О милая, твоя обитель на славной Горе Ароматов — чудо из чудес! Сколь величественно здание и сколько роскоши в убранстве! А нежная забота твоих подруг, кормилиц и служанок соперничает с обходительностью натов — такая свита под стать владыке неба Тиджамину! Все десять — а может быть, и сотня — тысяч прелестных дев без устали и неусыпно старались печься о моем благополучии. При этом развлекали любезною беседой. Как тут не восхититься? Теперь позволь, прекрасная царевна, поведать о судьбе твоего братца — пусть обо всем услышишь ты собственными ушами!
Прославленная благочестием высокородная моя матушка, дочь государя Яммании, чистотою помыслов и преданностью высшему долгу снискала благосклонность самого владыки заоблачных чертогов Тудаттана, и вот властитель всех миров Тиджамин милостиво соизволил прибыть в Ямманию. Исполняя заветное желание царевны, Тиджамин одарил ее чудесным плодом страстоцвета, который призван был вознаградить непорочную деву за чистоту и благонравие. Чуть только моя матушка соизволила попробовать заповедный плод и съесть кусочек его, как тотчас же без всякого соития зачала, а в должные сроки в своих чертогах разрешилась мною. Когда вступил я в золотую пору юности и стало мне двенадцать полных лет, сам великий и могущественный Тиджамин изволил вновь спуститься с небес в нашу благодатную страну, чтобы пожаловать собственноручно сверкающий небесными огнями драгоценный убор с невиданным доселе магическим кристаллом, а также славное оружие победы — меч, закаленный натами. Желая видеть меня правителем всех царств на острове Забу, дабы не знал я впредь соперничества на земле, владыка повелел премудрой Тураттати быть моим советчиком на многотрудной стезе науки.
Владыка отбыл в свои пределы — в заоблачное царство натов Тавадейнта, а фея Тураттати прилежно обучала меня премудростям земли и неба: как проникать сквозь землю, как парить по воздуху, как ловко ездить на слоне и на коне, искусно владеть копьем, щитом и луком — так что в совершенстве я все это постиг. После этого, по указанию Тураттати, собрали лучших мастеров, искуснейших умельцев из стран галоунов и нагов, и вот во славу Тиджамина был возведен невиданный дотоле город о пяти стенах с роскошными чертогами дворцов, достойный отпрыска небесного владыки. Когда я благополучно воцарился в новом граде, мой венценосный дед, государь Махаразейнда, велел созвать прекрасных дев-царевен из разных стран на острове Забу и приказал устроить царские смотрины, желая выбрать для меня достойную супругу. Однако, видно, не было на то соизволения небес, а узы каммы ни с одною из юных дев меня не связывали.
Но вот услышал я о той, с которой случай свел однажды государя нагов Эйяпатху; он подробно описал мне достоинства и прелесть юной девы. И тут как будто неведомый мне голос воззвал в моей душе: цепь прежних жизней, верно, нас связывала вместе! Непреодолимое желание влекло меня к прекрасной деве, любовный жар зажегся в сердце, страсть требовала скорой встречи, дабы найти приют меж нежных и ароматных бутонов на твоей груди, сестрица, и обрести блаженство подле милой сердцу супруги.
Движимый одною жаждой встречи, пустился я в неведомые дали к заповедной горе, куда доселе никому из смертных проникнуть не удавалось. Смятенный, полный сладостных мечтаний, я стремился в драгоценные чертоги, не ведая ни страха, ни усталости, а только чувствуя, как пожирает меня огонь, горящий в сердце. Ах, сможешь ли понять меня, любезная моя царевна?
Безмолвно выслушав взволнованную речь Эйндакоуммы, юная царевна Велумьясва повернулась к своей преданной кормилице и няне Махатале и подала ей взглядом едва заметный знак.
— О славный государь, — заговорила тотчас догадливая няня Махатала, — лишь только верные подруги донесли о том, что благородный пришелец изволит находиться у входа в Лабиринт Рубиновых чертогов, так сразу наша милостивая повелительница распорядилась, чтобы почетного гостя немедля приняли и провели во внутренние залы. Но вскоре, как на грех, любимая пичужка Забуганда вдруг встрепенулась и прощебетала на ушко царевне: «Прибыл, прибыл!» От неожиданной этой вести наша госпожа пришла в смятение, решив, что государь вот-вот появится в ее покоях, и, не посмев идти навстречу, направилась поспешно в дальний Янтарный флигель. Пока мы хлопотали, одевая госпожу, да шли по бесконечным переходам — путь извилистый и долгий! — вот время и прошло. Зато теперь уже наконец предстали перед государем!
— Облекшись в царский мой убор и захватив на всякий случай разящий меч, оружие небесных натов, которые были мне пожалованы Тиджамином и равных коим нет на всем огромном Забу, в сопровождении послушной свиты, вместе с царями нагов и галоунов стремительно, как будто на волшебных крыльях, я несся по судьбою начертанной дороге, жаждая найти заветный цветок любви. Во власти страстного желания узреть прекрасную хозяйку Рубиновых покоев не в силах был я дольше оставаться в покоях моего Дворца Слоновой Кости на озере Навада — и вот, смирив гордыню, почтительно явился в заповедный дворец. Ведь лотос тянется к воде, а драгоценный изумруд — к богатой золотой оправе! В моей любви — и обожание, и благодарность, и глубокое почтение. Коль скоро юная царевна отвергнет это благостное чувство, не дав ему расцвести, — то дивный жар души остынет бесполезно...
В речах царевича, взволнованных и страстных, зазвучала скрытая обида.
— О государь, — вновь начала премудрая кормилица Махатала, — наша благородная госпожа еще слишком юна и невинна. Где ей знать о мирских делах, как понять людские заботы? Шаловлива наша царевна и беспечна. К тому же, срывая золотые цветы благовонной мьиззутаки и расставляя их в вазы, она опьянела от сильного аромата, а теперь только-только пришла в себя... А то еще как-то ночью, почивая сладким сном, вдруг почувствовала легкий укол в нежную руку; испугалась, закричала и проснулась. Собрала придворных девушек, стала расспрашивать и допытываться. Потом уж призвали благочестивого отшельника с горы Даммика, и тот все объяснил: «Ручки царевны коснулся небесный мотылек, ток юной крови слегка нарушен, требуется панацея!»
Тут немедля обратились к супруге государя-ната Вейттавунны и просили спасительного средства, а та, благосклонно приняв наши дары, мгновенно раздобыла чудодейственную панацею с магического дерева падета, что произрастает на северном острове Оуттаракуру. Лишь только дали мы юной госпоже небесного лекарства, тотчас страх ее прошел, утихла боль, вновь наступило успокоение.
Вот сколь нежна и впечатлительна царевна! Когда же после стала наша госпожа обо всем подробно расспрашивать и узнавать, то шаловливые подруги-феи сказали ей, что, дескать, юная царевна уже в том возрасте, когда пора изведать райское блаженство. Беспечно веселясь, проказницы нарисовали даже на заморской бумаге ароматическою влагой мужскую фигурку, чтобы развлечь свою повелительницу. Смеясь и потешаясь, Ятимоутта вместе с другими девушками осмелилась показать изображение нашей госпоже. Едва взглянув, та в испуге отшатнулась и громко закричала, а после разразилась плачем. Служанки еле отпоили ее целебною водою из озера Навада, давали трижды выпить, только тогда наша владычица уснула, и в мирных сновидениях недавний ужас был забыт. Мы, старшие кормилицы царевны, об этом обо всем узнали позже, ведь своенравные подруги-феи и придворные служанки старались действовать тайком, чтобы не проведал об этом сам царь-отец, великий Малладева.
О благородный государь, теперь, когда вы изволили прибыть к нам собственной персоной и в покоях нашего дворца хитроумно расставили любовные сети, надеясь поймать желанную добычу, не стоит действовать поспешно и опрометчиво. Ведь славный государь — достойный отпрыск властителя небесных царств. Коль скоро задумали вы щедро предложить свою драгоценную любовь и жизнь юной царевне, вас ожидают счастье и блаженство. Есть благоприятный знак, предвестие того, что царственные влюбленные соединятся в супружестве. Начните же с приятной и неторопливой беседы, успокойте смятенную царевну ласковою речью — как легкий ветерок заботливо и нежно собирает на небе облака, как умелый мастер-ювелир, плавя серебро, искусно отливает драгоценные цветы и листья, так надо поступать и государю: мягко, осторожно, без торопливости и нетерпения, желая успокоить, боясь расстроить...