– Но как же я смогу выйти отсюда? – вдруг опомнилась она, и прекрасное лицо вновь исказила гримаса боли и отчаяния. – Ведь до полудня осталось меньше получаса, и даже если мне удастся выскользнуть, все это сразу заметят и за мною тотчас будет снаряжена погоня.
– Не тревожьтесь, леди Бьянка. – Крестьянке вновь пришлось напомнить о своем присутствии. – Поглядите на мой скромный наряд. Если вы наденете мое платье, возьмете корзинку, да еще закроете лицо покрывалом, то в замке вас никто не узнает, а стражники, которые меня сюда впустили, так же беспрепятственно выпустят и вас, думая, что это я.
– А как же ты, милая девушка? Я могу и не успеть выйти из замка – меня тотчас хватятся, и тогда все входы и выходы будут перекрыты! – горестно воскликнула леди Бьянка.
– И тут я знаю, как поступить! – уверенно сказала девица. – Я надену ваш роскошный убор и сяду у окна. Ваша подвенечная вуаль довольно плотная, и, если я стану молчать, никому и в голову не придет, что перед ними – простая крестьянская девушка, а не знатная дама.
– Милая моя, ты очень умна и ловка, но как тебе удастся выпутаться, когда сэр Гарбидж увидит твое лицо?
– О, сударыня, об этом не волнуйтесь. Сэр Гарбидж не сможет мне сделать ничего дурного, это я вам обещаю. Если вы согласны с моим планом, нельзя терять ни минуты.
Вместо ответа леди Бьянка резким и уверенным движением сорвала с головы вуаль.
Спустя каких-то пять минут девушки полностью поменяли свои наряды и, глядя друг на друга, не могли удержаться от смеха. Нельзя было медлить ни минуты. Леди Бьянка подхватила корзинку, опустила покрывало пониже на глаза, потом оглянулась, упала на колени перед распятием и, прошептав молитву и бросив благодарный взгляд на свою избавительницу, выбежала из комнаты. А крестьянка в богатом подвенечном уборе села возле окна и стала ждать, когда кто-нибудь появится.
– Ну что, никто тебя ни видал? – настороженно спросил Уильям у выбежавшей из замка крестьяночки.
– Никто, господин стражник, – изменив голос и стараясь выговаривать слова на манер простого люда, ответила леди Бьянка. Про себя она лишь улыбнулась тому, что ей, девушке из знатного рода, довелось назвать обыкновенного стражника господином.
– А обрадовалась ли наша хозяйка твоему подношению? – крикнул сверху Джон.
– Еще как обрадовалась! – честно ответила Бьянка – уж она-то знала, что лучшего подарка ей никто не смог бы сделать.
Болтая со стражниками, она так и норовила выскользнуть за ворота, но Уильям ее остановил:
– Ну, а про то, кто тебя сюда впустил, ты ей сказать не забыла?
– Что вы, господин стражник! Вот увидите, ваша госпожа сама вас отблагодарит, когда ей представится удобный случай, – уверенно сказала леди Бьянка и еще ниже надвинула покрывало на лицо, готовая расхохотаться – такой смешной ей показалась эта ситуация. – А теперь позвольте мне уйти, а то я еще, чего доброго, действительно не смогу отыскать местечка возле церкви и не разгляжу как следует всю свадебную церемонию.
Стражников, которые тоже были не прочь, чтобы крестьянка поскорее покинула замковый двор, не пришлось долго уговаривать. Уильям отодвинул тяжелый засов, и девушка, помахав им на прощание рукой, выпорхнула за ворота и побежала в сторону леса.
Проводив ее взглядом через узкое окошечко, Уильям вновь обратился к своему приятелю:
– Эй, Джон, дружище! Только давай уговоримся: о том, что девица была в замке, никому ни слова!
– Да что ты, Уильям! Коли леди Бьянка, заполучив эти цветы, и вправду станет счастливой, то нас она, наверняка, не забудет, – отозвался Джон.
– Правильно! И если кто другой прослышит, что в день свадьбы никому не известная крестьянка побывала в замке, а впустили ее мы с тобой, то за это нам спасибо не скажут, понятно?
– Понятно, – согласился с привратником Джон. – А пока, Уильям, брось болтать, лучше беги созывать людей да открывай ворота пошире, потому как на пригорке – сэр Гарбидж со свитой!
– Эх, вовремя мы девчонку-то спровадили! – уже на бегу крикнул Уильям своему приятелю.
Гордый и важный, как павлин, входил сэр Гарбидж в дом своей невесты. Для этого случая он разоделся пуще прежнего, и теперь все его облачение так и сверкало драгоценными камнями. Но вся показная роскошь не могла ни облагородить его неприятной физиономии, ни украсить его черную душу.
– Позвольте, о могущественный из вельмож, лорд Айрон, отец моей невесты, выразить вам свое почтение и удовольствие видеть вас в добром здравии! – рассыпался в словах сэр Гарбидж, лишь только переступил порог огромного зала, где в окружении приближенных и слуг восседал на троне первый лорд королевства.