— Потом мы играли магнитом с иглой и компасом, и вот подумали: а что, если испытать его на кукурузе? Не будет ли какого нового сорта?
— Выходит, что невидимые силовые магнитные линии, пронизывая початок кукурузы, пронизывают и завязи будущих зерен? — сделал я вывод.
— Да, да! — обрадованно воскликнул Гриша. — Ведь белок клеток зародыша и завязи состоит из молекул и атомов. Они, наверное, перепутаются от действия на них магнитных линий. И тогда вырастет новый зародыш, а из семян появятся чудесные всходы. Они быстрее привыкнут к нашему короткому лету, меньше потребуют тепла.
Меня его восторг прямо-таки растрогал, и я сказал:
— Молодец, Гриша! Хорошо ты это сказал — чудесные всходы!
И в моем дневнике сегодня появилась новая запись:
«Чудесные всходы…»
Сами друзья-опытники и есть чудесные всходы коммунизма, — подумал я, и от этого тепло-тепло стало у меня на душе.
Огурец-травенец, «маскар» и другие
Рудик Куклин стал одним из самых активных юннатов.
Большая дружба у него была с одноклассником Юрой Черемисиновым.
Как и Гера с Гришей, эти мальчики поражали меня своей любознательностью, изобретательностью и, главное, дерзкой мечтой.
Началось у них все с опытов над абрикосом. Им очень полюбился абрикос Жардель, который мы вырастили из семян, присланных юннатами Мостовской средней школы Краснодарского края. Друзья задумали породнить абрикосы с нашими северными растениями, чтобы сделать абрикос морозоустойчивым. Они долго расспрашивали у меня, как этого можно добиться. Задача была нелегкая: скрещивание применить было нельзя, так как абрикосы у нас еще не цвели.
Общими усилиями мы стали искать такое растение, которое можно было бы привить на абрикос. При этом я вовсе не думал отбирать инициативу у ребят. Они, как и старшие их друзья, должны были привыкать к самостоятельности.
Я посоветовал им прочитать книгу «Систематика растений», где они могли отыскать «родственников» абрикоса.
Рудик мне сказал позже:
— Мы с Юрой вычитали, что абрикосы — косточковые растения семейства розоцветных. А черемуха тоже имеет плод-костянку…
— Правильно, — подтвердил я.
Рудик ткнул локтем Юру, и тот несмело спросил:
— Вот мы и подумали: нельзя ли привить абрикос на черемуху? Она ведь не боится наших морозов.
Я дал утвердительный ответ, но заметил, что, наверное, такое никому в голову не приходило.
Мои слова еще больше подлили масла в огонь.
Друзья осуществили свой замысел: они привили черенки абрикосов на черемуху.
Когда они ушли домой, я сделал «обратную» прививку: под кору абрикоса, который рос круглым стланцем, привил два черенка черемухи. Это — на всякий случай, ибо не всегда скажешь, что выгоднее взять привоем, а что подвоем.
Вскоре стало видно, что у ребят ни одна прививка не прижилась, а у меня было только две прививки, и обе хорошо развивались.
Я показал ребятам свои прививки, которые держал до этого в секрете.
— В чем же дело? — огорченно спросил Рудик.
Я объяснил:
— У некоторых растений прививка удается только в строгом порядке: быть ему подвоем или же привоем. В. наших опытах абрикосу быть подвоем.
— Но если прививать черемуху на абрикос, он ведь от этого не изменится? — удивленно спросил Рудик.
— Он не станет холодоустойчивым? — в тон ему спросил Юра.
Я объяснил друзьям:
— Растение может в равной степени измениться как под действием подвоя, так и привоя. Вот почитайте эти страницы у Мичурина, — и я раскрыл им его однотомник на «Учении о менторах».
Много полезного дала им эта книга. Опыты их стали еще более оригинальными.
Раз прихожу на участок, а друзья там пляшут, песни поют, радуются.
— Что, у вас произошло? — спросил я.
Они наперебой стали мне рассказывать об огуречной траве, которая не оправдала наших надежд и росла у нас почти на правах сорняка — без «прописки», без определенного места. Мы все удивлялись, как это украинцы кладут ее в салат вместо огурцов? Но Рудика с Юрой она толкнула на неожиданный эксперимент. И хотя огуречная трава и огурец — растения из разных растительных семейств, прививка удалась: на огуречной траве у них росло молодое растеньице — огурец.
— Что-то будет? Что-то получится? — радостно спрашивал Юра.
— Я думаю, что будет у нас «травоогурец»! — сказал Юра. Он замахал руками и запел на высокой ноте: