— Видать, главный пчеловод?
Действительно, у Володи был видок! Нос так распух, что нависал на верхнюю губу; да и она была под стать носу и нависала на нижнюю. Вместо глаз — маленькие щелочки. Глядя на него, я улыбался и в то же время ругал себя за то, что забыл захватить приготовленную пробирку с содой. Сода — прекрасное средство от укусов пчел.
— Ты, Володя, подари мне на память фотографию, — шутил его приятель.
В автобусе вспыхнул смех. Какой-то толстый дядька выкрикивал:
— Фото с него послать на конкурс, в «Огонек», или, еще лучше, в «Журнал мод»!
— Как говорят французы, чтобы быть красивым, надо страдать, — ехидно сказала разряженная дама.
Старичок в оловянных очках сердито покосился на нее и сказал Володе успокоительно:
— Ничего, это на пользу: пчеловоды ревматизмом никогда не болеют.
— Тоже мне, пчеловоды, — пренебрежительно бросил молодой человек с черненькими усиками.
И тут Володя не выдержал, потянулся к улью рукой и — на глазах у всех — сорвал сеточки с летков. В автобусе начался переполох. Дама, цитировавшая французов, взвизгнула и начала прятаться между сиденьями. Но не сумев этого сделать из-за непомерной полноты, закричала:.
— Кондуктор! Останови автобус!
Старичок в оловянных очках засмеялся:
— Ишь ты, как раскудахталась!
— Безобразие! Куда смотрит милиция?! — завизжала она.
Я понял, что дело принимает неприятный оборот, и сказал спокойно:
— Зря волнуетесь, гражданочка. Летки-то мальчик открыл у пустого улья.
Автобус загрохотал от смеха. Многим стало стыдно за свой страх. А пижон с усиками и в кепке-«лондонке» боком-боком начал пробираться поближе к выходу.
Вытирая с глаз слезы, старик сказал сквозь смех:
— Ну и ловко ты, паря, их всех припугнул!
— А ты разве не испугался? — спросил старика толстый мужчина.
— Нет. Не испугался. Это только молодые опухают от пчел. А я к жужжанию привык. Пятьдесят лет моя старуха: жужжит и жалит…
Все опять громко засмеялись.
Так мы доехали до Театральной площади и по улице Энгельса направились в школу. Чтобы пчелы утихли, улей поставили в погреб.
Желая развеселить ребят, я на прощание рассказал им историю о хитром попе:
— Было это давно. У попа жил парень в работниках. Наступил праздник, поп отпустил его погулять в деревню. А в ту пору на гуляньях часто дрались. Работник подошел к попу: «Благослови меня, батюшка, от лихого человека». Поп благословил его, да и говорит: «Ты, Ванюшка, сходи-ка в сад, к улью, подставь руки пчелкам — пусть покусают. Понадежнее будет». Парень так и сделал. Руки у него сильно распухли, кулачищи — во какие стали: кувалды! Пошел он на гулянку. А его супротивники посмотрят на кулаки, и в сторонку. Так и ушел непобитым.
Шутя и смеясь, мы расходились по домам; рты ребят раздирала зевота: еще бы! — они ведь не спали всю ночь. Мы расстались, чтобы встретиться вечером и пересадить наших пчел в остекленный улей.
Неожиданный доклад
Весть о пчелах мигом облетела ребят. Были заброшены футбол и рыбалка. Всем хотелось посмотреть на наше приобретение.
Ребята простаивали около улья часами. Наблюдали за пчелами, делились впечатлениями, спорили.
Не радовались только двое — Боря с Лерой. По их вытянувшимся физиономиям было видно, что они удивлены, как непостоянны привязанности их товарищей. Боря даже спросил меня:
— А ведь наблюдение за Формикой руфой тоже важное дело? Правда?
Получив положительный ответ, он как-будто успокоился. Однако и после этого он пользовался любым предлогом, чтобы приковать внимание ребят к своим муравьям.
Однажды он прибежал к нам и закричал:
— Пойдемте, покажу, как муравьи борются с вредителями сада.
Ребята пропустили его слова мимо ушей и продолжали рассуждать о пчелах. Пришлось мне откликнуться на призыв Бори.
Когда мы подошли к капустной грядке, Лера поднял на нас восторженный взгляд и погрозил пальцем, призывая к тишине.
Мы осторожно опустились на корточки рядом с Лерой.
Рыжий лесной муравей озабоченно шнырял вокруг зеленой гусеницы.
— Как шавка около слона, — хихикнул в кулак Лера.
Гусеница приняла угрожающую позу и затрясла головой. Тогда муравей забежал к ней с головы, ловко приподнялся на задние ножки, подогнул под себя брюшко, изловчился, и маленькая струйка жидкости из брюшка брызнула прямо в рот гусенице. Она сразу стала корчиться. Муравей напал теперь на нее сбоку, прокусил ей кожу. И снова струйка жидкости брызнула из его брюшка на этот раз в ранку. Гусеница сделала несколько конвульсивных движений и начала затихать. Муравей убежал от нее, видимо, за подмогой.