— Интересно бы мне было знать, что это за странное такое явление? Жаль, что не у кого спросить, жаль… ты не знаешь, а эти двое… (при этом она так посмотрела на Мистера Питерса и Рому, что у них пропал аппетит) —… а эти двое так заняты обжорством, что у них и спрашивать не стоит.
Молчание. Не слышно даже чавканье. Рома жалобно смотрит на Мистера Питерса. Питерс смотрит на Раю, осторожно дожевывая то, что осталось во рту. А Рая… Рая стояла, гордо подняв голову, глядя в окно и еле слышно притопывая левым каблуком. Олесь даже рот раскрыл, дивясь на Раю. Наконец, Мистер Питерс рассмеялся:
— Раечка, да разве ж я… да разве ж вы… и я рад все рассказать вам; только вам, честное слово, все это ни к чему.
— То есть, как это ни к чему? — грозно повернулась к нему Рая.
Глаза ее пылали гневом.
— Не то, чтобы ни к чему, а просто…
Он запутался и махнул безнадежно рукой. Рома тихо проговорил:
— Брось, Мистер Питерс, говори все…
— Да и сам уже вижу. Ну, ладно, вери-вэл, — и Мистер Питерс проглотил последний кусочек мяса. — Все это очень просто, очень несложно, Рая. Видите, я немного переконструировал наш генератор. Он стал значительно мощнее. Ну, и волна стала у него короче, частота выше. Ну, и облучать он стал лучше. Как, вы, наверное, знаете, высокие частоты вызывают в живом организме, внутри его, появление тепла…
— Это я очень хорошо знаю, — строго отчитала его Рая, — надеюсь, вы не будете читать мне лекцию про диатермию? Кто из нас биолог — вы, или я, хотела бы я знать?..
Рома только кашлянул в кулак: язвительная девушка!
— Да я же не читаю лекций, — оправдывался Мистер Питерс, — я только… кстати, как электротехник. Ну вот, диатермия, значит, создает в организме, внутри, тепло. А мой генератор создает значительно больше тепла. Он концентрирует его куда угодно. Ну, вот мясо и поджаривается же внутри. И все. Олл.
Рая, не глядя на Мистера Питерса, обратилась к своей левой руке, внимательно рассматривая пальцы на ней:
— Вот, знаете, есть очень интересное научное объяснение: зимой в комнате бывает тепло, потому что горит печка… Его генератор, видите ли, концентрирует где-то там, внутри мяса, тепло… хм… Олесь, не правда ли, чудесное объяснение?
Мистер Питерс со злостью взглянул на Раю и Олеся:
— Да что я вам, академик, или еще кто? Или, может, я должен вам лекции читать по ультракоротким волнам?.. Кажется, вы сами должны понимать, что здесь, как нигде, много загадок и тайн. Вот, например: я и сам не все понимаю, что здесь происходит. Понятно? Андерстенд-ю?.. Рома, пошли дальше. Давай следующую экспозицию!
Рома принужден был покориться, хотя и очень хотелось ему доказать Рае, что он отнюдь не солидаризировался с Мистером Питерсом насчет его резких выпадов. Рая презрительно пожала плечами и вышла из лаборатории. Следом за ней вышел и Олесь. Первая ссора омрачила радость демонстрации чудесного изобретения…
…Но, кажется мне, и сам я, и мои читатели — не специалисты по радиотехнике, не специалисты по ультракоротким волнам. И, нам, наверное, не помешает вспомнить кое-что из этой интересной области науки, — вспомнить, воспользовавшись с пользой паузой, пока наши экспериментаторы мирятся, позабыв случайную ссору.
Действительно, что мы знаем об ультракоротких волнах?..
Наберемся терпения, забудем на некоторое время о наших героях — точнее, вспомним о главном нашем герое, о котором все время речь идет, — о радио и о загадочных волнах. Биография этого героя, честное слово, не менее интересная.
В 1922 году, во время великой радиовыставки в Науэне[2], в главном павильоне можно было увидеть карту с гордой надписью:
«Мир вокруг Науэна»
Карта показывала, как, все увеличивая длину волны своих радиоволн, Науэнская радиостанция постепенно распространяла свое влияние на мир, как ее начинали слушать по всей Европе. Конечно, разговоры обо всем «мире» — были преувеличенными.
Весь мир, как таковой, никогда не слушал, не слышал Науэна. Однако, тогда, в 1922 году, был период триумфа длинных волн.
А уже в году 1924 длинные волны были вынуждены отодвинуться на второй план, так как пришлось освободить место для так называемых коротких волн. Они, эти короткие волны, на которые раньше особого внимания не обращали, — они позволили уменьшить затраты в несколько раз, и достичь еще большего эффекта распространения радиоволн. В радиотехнике стали разделять радиоволны по длине:
— Длинные волны — от 30.000 до 3.000 метров.
2
В 1906 г. в Науэне (Германия) был построен экспериментальный радиопередатчик, который начали использовать в полном объеме с 1921 года; на сегодняшний день он является старейшим радиопередатчиком в мире (