Олесь остановился. Он заметил удивление в глазах некоторых слушателей.
— Да, да, для медицины, — повторил он. — Представьте себе такую картину. Перед нами больной какой-нибудь опасной болезнью. Лечить его обычным способом мы почему-либо не можем. Ну, например, больной туберкулезом легких. Чтобы его лечить, — надо давать больному много жирной, хорошей, сытной пищи. А у него, допустим, еще и желудок плохой, не может переваривать все это. Что делать?.. Мы знаем, что ультракороткие волны способны убить возбудителей туберкулеза — «палочку Коха». Но — какие волны, какой длины, в условиях какой именно экспозиции?.. Делаем опыты с культурой туберкулезных палочек. Устанавливаем, что их, за мгновение, убивают волны, допустим, в пять сантиметров длиной. И эти же волны никак не влияют вообще на организм…
— Ну, этого не может быть, — заметил Мистер Питерс, — какой-то вид воздействия должен быть.
— Да, это я слишком упростил, — согласился Олесь. — Эти волны воздействуют непосредственно и на организм больного, но как? Они, в условиях краткосрочного облучения, на несколько минут снижают способность белых кровяных телец, лейкоцитов, противостоять инфекционным возбудителям. Ну, так что же из этого?.. Мы облучаем больного нужными нам волнами, сразу убиваем в его организме все «палочки Коха» — а потом выдерживаем человека определенное время в стерильных условиях. И все, готово. Человек выздоровел, в нем не осталось ни одной «палочки Коха». Разве это не чрезвычайно важно для медицины? Надо только изучить влияние различных волн на различные бактерии, различных возбудителей болезней…
— Для чего у нас теперь есть все основания, ол фьюндаментс, — громко закончил за Олеся Мистер Питерс. — У нас есть наш новый генератор — и мы работаем с ним. Итак, общую часть нашей беседы считаю оконченной. У кого есть вопросы? Кто хочет что-то спросить? Прошу.
Вопрос был только у Даниила Яковлевича. Он сказал:
— Хотелось бы узнать, чего вы уже достигли с помощью этой вашей новой машины?
Мистер Питерс улыбнулся:
— Еду себе на столе лучами поджаривали. Палец профессору Терещенко обожгли — и, вместе с тем, ухо нашему уважаемому Ивану Петровичу Антохину, правда, совершенно случайно. Людей на улице останавливали, автомобили задерживали, драной кошке язвы залечили и шерсть новую вырастили… многого добились… правда, не достаточно, я бы сказал, систематизировано и научно, однако, убедительно.
— Так, так, — отозвался Даниил Яковлевич, — не совсем систематизировано. Я же говорил, фокусы-покусы делали. Нет, это мне не нужно. У нас здесь другая цель. Так и Иван Петрович мне писал. Вот только о шерсти… не верится мне, что это так. Откуда возьмется новая шерсть?..
— Выросла новая шерсть, — сказал Мистер Питерс.
— Хм…. — выразил сомнение Даниил Яковлевич. — Странно… что-то оно не того… может, она, как раз, линяла тогда, эта ваша кошка?
Рома почувствовал в его тоне недоверие. Он поднялся во весь свой рост. Пошатываясь от волнения, он грозно спросил:
— Вы думаете, что она линяла? И что это не было влияние нашего излучателя? Что это случайное стечение обстоятельств?
Даниил Яковлевич отметил:
— Думается мне, что так…
Тут Рома не выдержал. Он поднял руку, словно собираясь что-то схватить в воздухе, и спросил еще:
— Ладно, а если бы вам показали новую, так сказать, растительность на существе, которому точно не свойственна линька, тогда бы вы поверили?..
— Хм… тогда, конечно, что скажешь…
Аудитория с интересом слушала. Она увидела, как Рома после этих слов Даниила Яковлевича порывисто протянул свою длинную руку над головами Олеся и Татьяны Гавриловны. Татьяна отшатнулась с перепугу:
— Ой!..
Но рука прошла мимо ее головы. Рука на мгновение повисла над головой Андрея Антоновича, как коршун упала вниз, схватила в свои когти знаменитую меховую шапку, которую никогда не снимал дед, — и подняла ее вверх. Андрей Антонович побледнел. Он схватился обеими руками за голову, словно пытаясь прикрыть ее, и ахнул: