— Как?.. Тилимбери?..
— Ага, Тилинбери. Это же, вы знаете, известный физиолог. Так вот, он доказывает, что пигмент загара очень нужен человеку, он, этот пигмент, играет роль аккумулятора витаминов. Вот, я решила…
— Понимаю, понимаю. Теперь понимаю. Да вам загар и хорошо подходит, Рая.
— Конечно, хорошо. Всякому человеку хорошо, когда он загорелый. Вот вы, например: белый, как ваша любимая сметана. Даже неприятно смотреть. Однако, пока, мне уже пора идти.
Неожиданно разговор превратилась в одну сплошную неприятность для Ромы: «даже неприятно смотреть, такой он белый»… Ну и не везет!
Рая уже закрывала за собой дверь, когда Рома бросился ей вдогонку:
— Рая… Рая…
— Что такое?
— Одну минутку. Скажите, сколько вы просвечивали лицо, чтобы возник такой чудесный цвет?
Рая лукаво улыбнулась:
— Недолго. Всего двадцать секунд на каждую половину лица. Сначала одну, потом вторую.
И она исчезла. А Рома стоял возле генератора, шепча:
— Двадцать секунд на каждую половину лица… сначала одну, потом вторую… профессор Тилимбери… Филинбер… не слышал никогда о таком…
А Рая, быстро идя к выходу, думала:
«Да и фамилию аляповатую придумала. Что то за Тилимбери? Только такой простак, как Рома, и мог поверить».
Однако, Рома уже забыл о странной фамилии. Он спешил догнать Раю. Аккуратно вытер он платком правую сторону лица и подставил ее под лучи, громко отсчитывая секунды:
— Пять… девять… двенадцать… ой, жжет! Пятнадцать… фу-у, припекает… восемнадцать… ой!
Он отскочил от генератора, но было уже поздно, потому что кожа на его лице покраснела и отекла. Ее жгло, словно огнем. Рома дотронулся пальцем до щеки — и вскрикнул:
— Ой!.. Что-то не так… нет, это просто такой сильный эффект. Ведь Рая-то выдержала…
И он героически подставил лучам другую щеку, закрыв глаза: чтобы быть красивым, надо страдать.
Но в эту секунду он услышал громкий крик за окном:
— Рома!.. Рома!.. Скорее сюда!
Это кричал Мистер Питерс. Рома подбежал к окну:
— Что случилось?
— Скорее сюда! Крысы… Появились гигантские крысы!
Этого было достаточно. Рома забыл о боли в правой половине лица, забыл о недооблученной левой щеке. Быстрым движением он выключил генератор, выпрыгнул за дверь и побежал на улицу.
Мистер Питерс был очень взволнован. Он схватил Рому за руку и, не замечая разноцветности его лица, проговорил:
— В совхозе появились огромные крысы. Не такие, как те, что мы видели раньше… Они сделали набег на крольчатник. Пойдем! Я так боялся этого!
Они быстро шли двором. И Мистер Питерс, наклонив голову к Роминой голове, добавил шепотом:
— Я уверен, что это наша вина.
— Как?..
— Помнишь то облученное зерно, которое пожрали крысы? Вот это оно и есть. Те крысы превратились в гигантов. Э, что говорить! Сейчас сам увидишь…
10. ХИЩНИК НА СВОБОДЕ
И правда, для шуток места не оставалось. Наперегонки с Мистером Питерсом и Ромой бежали рабочие, неся с собой ружья. Встревоженные лица, быстрые движения, сосредоточенность — все это указывало на серьезный характер события. Солнце зашло за горизонт, по земле расстилались синие сумерки. Электричество еще не зажгли. Мистер Питерс ускорил хода:
— Там что-то делается. Рома, ходу!..
За углом они увидели Анну. Она бежала им навстречу:
— На помощь! — воскликнула она, пробегая дальше. — Там опять крысы. Они напали на кроликов, а теперь бросаются и на людей. Я бегу звонить…
Куда звонить — она не успела сказать. Из-под помоста, на котором стоял состав, выпрыгнула большая серая уродина. С молниеносной скоростью чудище промелькнуло перед исследователями, сделало несколько прыжков — и исчезло в направлении крольчатника. Вскрикнув, Анна бросилась бежать дальше. Мистер Питерс остановился, глядя вслед серому чудовищу: его брови сдвинулись, он до крови закусил зубами нижнюю губу.
— Ты видел? — взволнованно обратился к нему Рома. — Это была… это была…
— Крыса, — сказал Мистер Питерс, — скорее, пошли!
От крольчатника раздались одиночные выстрелы. Рома и Мистер Питерс издали увидели, как прыгнула вверх большая серая тень и исчезла на крыше крольчатника. Они подбежали ближе. У самого входа стоял с винтовкой в руках Даниил Яковлевич. За ним было еще несколько вооруженных рабочих. Олесь так же держал наготове ружье. Он заметил товарищей, посмотрел на них и безнадежно махнул рукой.
— Что? — спросил у него Рома…
— И тут такое…
— А, вы уже здесь, ребята, — проговорил Даниил Яковлевич, — ладно. Нашего полку прибыло. Стрелять умеете, надеюсь? Хорошо, хорошо. Вон, берите ружья у тех вот двух. И слушайте. Вот что мы будем делать.