Мистер Питерс поднял палец вверх:
— А я думаю, что ничего страшного здесь нет. Если бы курица не обретала в то же время новых пополнений силы, то, конечно, ей бы пришел конец. Но тут дело сложнее.
— Ну, ну, говори.
— Мы же не только пробудили ее, не только повысили посредством облучения ее яйценоскость. Мы активизировали весь ее организм. Следовательно, она будет кушать больше, пить больше. Затраты силы она компенсирует очень быстро — только давайте ей пищу. Понимаете, Даниил Яковлевич, курица начала быстрее работать, ну, как машина.
— Ну, вот я и говорю…
— Да нет, от этого ей хуже не будет. А хозяйству полезнее. Даже, если мы предположим, что эта курица будет жить не так долго, как обычная, необлученная, — и это не важно. Она за свой короткий век даст вам больше пользы. Однако, все это мы еще проверим — ведь она еще не собирается умирать.
Даниил Яковлевич не спорил. Он видел, что на его глазах происходят странные изменения в природе. Это было нечто принципиально иное, нечто такое, что отличалось кардинально от всех предыдущих средств повышения интенсивности хозяйства. Он решил понаблюдать: во всяком случае, начало обещало интересное продолжение.
А Мистер Питерс, дав некоторые распоряжения Анне, отправился в свою комнату. Вот уже третий день он выходил из нее только для того, чтобы немного пройтись и размять затекшие ноги. На все вопросы он отвечал коротко:
— Не могу ничего сказать. Ждите, увидите сами.
И лишь однажды вечером, когда все практиканты собрались в красном уголке слушать по радио концерт из Москвы, зайдя к ним, как говорится, на огонек, Мистер Питерс прислушался к голосу певицы и сказал мечтательно:
— Это все еще не то…
— А что? — спросил Олесь.
— Все это можно сделать лучше. Вот, я думаю…
И он умолк. Олесь взглянул на него:
— И над чем ты работаешь, скажи, пожалуйста? Хочешь, чтобы куры еще быстрее неслись?.. Так Анна и этим довольна.
— Неостроумно, — рассердился Мистер Питерс. — Что у вас у всех за манера — обязательно подмешивать всякие глупости к серьезным делам? Тю!.. Ю-ар-э-хут, вот как.
— Что?
— Вы — шляпа, сказал я. Ты — шляпа.
А так как Олесь рассердился — ведь к их разговору прислушивались и девушки, — то Мистер Питерс добавил:
— Конечно, на английском языке это совсем не оскорбление. Это даже больше смахивает на комплимент.
И шепотом добавил еще:
— Ты, Олесь, забыл, что я все-таки — электротехник, связист. Все эти опыты в совхозе, конечно, очень интересная история. Но…
— Что но?
Однако Мистер Питерс больше ничего не хотел сказать, кроме уже знакомого:
— Подожди — увидишь.
Самым счастливым человеком из всех был, безусловно, старый Андрей Антонович. Его счастью ничто не мешало. Прежде всего, он снял раз и навсегда свою знаменитую шапку. Теперь он ходил всюду с непокрытой головой. Он гордо нес ее, словно все время ощущая свою чудесную новую шевелюру. И действительно, ему было чем похвастаться.
Лысины как не бывало. Даже седые старые волосы, словно стесняясь новых соседей, и сами покоричневели. Густая новая растительность покрыла всю голову. Уже теперь можно было сделать пробор на том месте, которое еще несколько дней назад блестел под светом, как зеркало. Но Андрей Антонович был против пробора, хоть Рая и предлагала ему свои услуги в роли опытного парикмахера. Она весело говорила:
— Только пробора не хватает, Андрей Антонович. Давайте, я вам сделаю. Ей-право, каждая девушка тогда влюбится.
Андрей Антонович неумолимо отклонял эти лестные предложения, и только улыбался в ответ. Однако, у него появились новые знакомые и приятели. Два старых сторожа совхоза, один кладовщик и еще какой-то старый рабочий частенько встречались с Андреем Антоновичем, и о чем-то совещались с ним. Эти разговоры длились долго, Андрей Антонович что-то подробно рассказывал приятелям, они с уважением смотрели на его новые густые волосы. А старик хвалил на все лады удивительное событие, следствием которого была роскошная шевелюра. Один только вопрос не удалось разрешить Андрею Антоновичу, откуда взялись новые волосы.
— Ну, вот, значит, вылезли. Старые, значит. А там, в коже, значит, остались такие дырочки. Из-под волос. Только они маленькие такие, что волосам там никак не пролезть. Они бы с охотой, а хода им нет…
Приятели внимательно слушали, покачивая лысыми головами.
— Ну, а эти лучи, — продолжал Андрей Антонович, — эти лучи раскрыли те дырочки. И чего ты уставился? Не понимаешь? Ну, вот как в бане. Там пар раскрывает тебе все, размягчает кожу — и весь пот выходит. Так и лучи, как пар. Только вместо пота — волос вылезает. Он же там был, только ходу ему не… сквозь дырочки не было…